Десимус Хардинг, как и многие другие слушатели, решил, что Оберманн оставил в стороне вопросы религии. Но тут он начал говорить о шаманах и знахарях, и преподобный Хардинг с удовольствием следил за ходом его мысли. На секунду Хардинг вообразил себя приплясывающим в одной набедренной повязке среди своих прихожан на Брод-стрит в Оксфорде.
— Я рад нашему знакомству, преподобный Хардинг. Англичанам нравится то, что я делаю. Они относятся ко мне как к лорду! — Оберманн произнес последнюю фразу громко, имитируя английское произношение. — Вы знаете, сам мистер Гладстон приходил слушать мою лекцию о Гомере. Это был великий момент в моей жизни.
— Мистер Гладстон эрудит.
— Ну, разумеется. Он прекрасно принял мои теории. Он понимает, что я вот-вот раскрою величайшую в мире тайну. Я бы отдал пять лет жизни, чтобы поехать с вами в Трою", — сказал он мне. Услышать такие слова от премьер-министра!
— Могу себе представить. — У Хардинга на левой щеке было большое родимое пятно. София безуспешно пыталась не обращать на него внимания, но не могла удержаться и украдкой поглядывала.
— Видишь, София, там, впереди, маленький остров? Именно туда приходил Ахилл, чтобы встретиться с Поликсеной. — Оберманн обернулся к Десимусу Хардишу и положил ему руку на плечо. — Англичане уважают меня. Во Франции Трою считают мифом. Французы любят теорию и туманные рассуждения. Немцы лишены воображения. Ноги моей больше не будет в Берлине, пока я не буду стар, как Мафусаил! — Взяв священника под руку, что было тому не слишком удобно, Оберманн прошелся с ним по палубе. — Только в Англии любят Трою. Англичане верят, что она будет найдена. Они любят воинов.
— Они больше любят поэтов.
— Чепуха. Они воинственный народ. Вы пообедаете с нами, прежде чем мы сойдем на берег?
Ланч, водянистый суп и вареное мясо, был подан в узкой столовой на верхней палубе. Десимус Хардинг и чета Оберманнов сели на одном конце длинного стола. Оберманн держал в руке бутылку.
— Это, Хардинг, ваш замечательный английский светлый эль. Я всегда вожу его с собой. Лучшее средство от запоров, известное человечеству! — Священник бросил взгляд на других пассажиров. — Тридцать лет я страдал запорами, и ничего не помогало. От любой микстуры, от любого лекарства становилось только хуже, даже от знаменитой карлсбергской воды. И вдруг я нашел английский светлый эль. А вот он меня прочищает!
Хардинг прикусил губу, затем громко сглотнул. Его ужаснула мощь голоса Оберманна. Он посмотрел на Софию, и она решила, что он жалеет ее, потому что она вышла замуж за такого человека. Она глядела на море, стараясь казаться безразличной.
