— Нет, я — противник, но все-таки Дурново и Витте надо повесить.
И, как я ни билась, доказывая невозможность такой постановки: «смертную казнь отменить, а Дурново повесить», — убедить «сознательного» я не могла.
Тот же крестьянин на вопрос о преимуществах общинного или частного землевладения сказал:
— Конечно, мне было бы лучше иметь участок в полную собственность; на нем я был бы сам себе король!.. Только я знаю если общину рушить, через десять лет полсела будут нищими: участки продадут. Поэтому я не хочу и стою за общину.
При покупке земли у помещика через крестьянский банк он твердо стоял за покупку общиной, и его старания увенчались успехом.
Однако, несколько лет спустя, я узнала, что он вышел из общины и закрепил за собой участок.
Говоря об аграрных погромах, Иван объяснил, что понимает некультурность и темные стороны этого приема.
— А все-таки скажу вам, Вера Николаевна, не будь погромов, не подняли бы вопроса о земле для нас…
Другой «сознательный» сказал однажды:
— Нам не столько земля нужна, сколько свобода. Будь у нас свобода, мы и с той землей, что у нас есть, поправились бы.
Это было хорошо сказано и мне понравилось. А через несколько дней он заговорил:
— Думаю я, думаю. Вера Николаевна: оденусь-ка я жандармом, да начну-ка во имя государя императора, по указу его императорского величества, народ за землю против помещиков поднимать!..
На общем фоне осады меня всяческими просьбами «сознательтельные» оказались не выше общего уровня деревни.
Один сказал:
— Пособия — я не желаю, но дайте мне в долг из барской экономии десять пудов ржи. Придет урожай — отдам.
Я дала. Долг, по словам приказчика, не был возвращен.
Другой, придя как-то в сумерки, заявил просьбу в таких выражениях:
— Чем я хуже других? Другим рожь даете — и мне дайте.
— Вы не хуже других, — говорю я с горячностью, возмущенная, что хотя он не нуждается, а все же просит. — Вы не хуже! Вы лучше других… Ваше положение лучше… вы достаточный, вам не надо спину гнуть! Вы ни от кого не зависите и не принуждены ради хлеба насущного обращаться к чужой милости…
Все было тщетно; все разбивалось о «я не хуже других: другим даете — мне дайте!..».
Конечно, он ничего от меня не получил.
Наконец, третий принес мне еще большее огорчение. Он знал кузнечное мастерство, а в селе не было кузницы, и ковать лошадей ходили в соседнюю деревню — за версту. Мечтой Михайлы было устроить кузницу, но для этого было нужно рублей 40. Нечего и говорить — такой суммы у него в руках во веки веков не было. В виду полезности кузницы для деревни и слыша хорошие рекомендации о Михайле, я переговорила с ним о его задушевном желании и на первых порах даю 20 рублей на покупку леса для постройки кузницы, а остальные 20 обещаю выдать потом на оборудование ее.
