В те годы Федотов идет к христианству через «манихейство», освобождающее Бога от ответственности за мировое зло. Тогда же он получает на всю жизнь гуманистическую закваску, сблизившись с С. И. Штейном и через семью его отчима М. В. Гессена приобщаясь к нравственно-умственному духу старого Петербурга. Но самым сильным переживанием Федотова, по его словам, было личное переживание Христа. Свобода человека, широкий гуманизм и живое евангельское чувство Христа навсегда останутся характернейшими чертами лица Федотова- мыслителя.
После возвращения из Германии Федотов не принимает активного участия в политической борьбе. Однако он по-прежнему находится под надзором и даже подвергается обыскам. По этим причинам он решает эмигрировать в Италию, воспользовавшись поддельным паспортом С. А. Зенкевича. Пробыв в Италии около года, молодой ученый возвращается в Петербург, но жить ему приходится под чужим именем. После «явки с повинной», которая смягчила приговор, Федотов был выслан из Петербурга с правом выбора города. Он выбирает Ригу. Там Федотов готовится к магистерским экзаменам и завершает кандидатское сочинение. Вернувшись в Петербург, он успешно сдает экзамены и с осени 1914 года получает приват-доцентуру на кафедре средневековой истории. Однако учителей-медиевистов в университете оказывается слишком много, а учеников мало, поэтому Федотов поступает в Публичную библиотеку, где до 1919 года сотрудничает в от-
________________________
1 . См.: Федотов Г. П. Лицо России. С. II—V.
==6
деле искусств. Там он знакомится с известным религиозным деятелем А. В. Карташевым и с почти забытым в СССР свободным философом А. А. Мейером, который оказал сильнейшее воздействие на ход и характер возвращения Федотова к церковному христианству (1).
Война 1914 года застала Федотова за научными занятиями. Все отсрочки отбывания воинской повинности кончились, но Федотов был «забракован» из-за его политической «неблагонадежности», В годы войны он готовит материалы к неосуществленной магистерской диссертации «Святые епископы меровингской эпохи» и мечтает о длительной заграничной командировке. Революция опять вторгается в научные планы Федотова и ставит перед жгучими вопросами современной России.
Федотов уже смотрит глазами христианского мыслителя, тяготеюoего к церковности, но сохраняющего социалистические идеалы. Февраль он воспринимает как пролог Октября, провидя за демократическими иллюзиями что-то страшное. Никакой революционной активности в те тревожные дни Федотов не проявляет, а после падения временного правительства и крушения надежд на Юденича и победу белой армии еще более сосредоточивается в себе. Февральские события обращают Федотова со всей предельной серьезностью к размышлениям о судьбе России, о ее прошлом и особенно будущем. Россия навсегда становится главным предметом его мысли, основной темой его творчества.
