6. За укрывательство дезертиров виновные подлежат расстрелу.
7. Дома, в которых будут открыты дезертиры, будут подвергнуты сожжению. Смерть шкурникам и предателям! Смерть дезертирам и красновским агентам!
24 ноября 1918 г.
Из документов РГВА (ф. 33988. оп. 2, д. 8, л. 30)
Кургинян: То, что написано — это волчья жестокость! Это надо прочитать на языке эпохи. Это значит, отец семейства бежит в дом, его застают в этом доме, семью расстреливают вместе с ним. Вместе с детьми, или нет?
Войтиков: Продемонстрируйте, пожалуйста, хоть один документ о том, как это было на практике… Вот если у Вас…
Кургинян: Этот приказ — волчий?!
Войтиков: А решение ВЦИКа от 2 сентября — оно не было волчьим? А от 31 августа, решение Сталина и Ворошилова об объявлении массового «красного террора» — оно не было волчьим?
Кургинян: Я Вас спрашиваю: этот приказ — волчий?!
Войтиков: Этот приказ означает борьбу с дезертирством в армии. Если не ведётся борьбы с дезертирством, невозможно победить в Гражданской войне.
Кургинян: Заградотряды…
Войтиков: И Ваши любимые красные никогда бы не победили…
Кургинян: Ага, понятно. Заградотряды… Во-первых, я не говорю…
Войтиков: …если бы они этим не занимались.
Кургинян: Николай Карлович, я еще раз говорю, началась не та история… Я не говорю, как можно победить в Гражданской войне. Я только против того, чтобы сказать, что этому деятелю был чужд экстрим! Мы спрашиваем Вас: те данные, которые мы приводим, почему Вы отвергаете эти данные и говорите, что они не являются свидетельством экстремизма?
Войтиков: Я эти данные не отвергаю. Просто все данные нужно рассматривать в контексте. О контексте я сейчас и говорю. Эти данные вырваны грубо, и грубо интерпретируются Вами в качестве…
Сванидзе: Время.
Кургинян: Хорошо. Я не знаю, из какого контекста они вырваны! Сжигать дома — было сказано? Или нет? Это был приказ? Приказ надо исполнять?
Войтиков: 2 сентября, на заседании ВЦИКа, которое вёл Свердлов…
Кургинян: Я спрашиваю Вас об этом. Я вас про Фому, а вы мне про Ерёму.
Войтиков: Я говорю о том, что в большевистской партии, действительно, все были экстремисты.
Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим наши слушания.
Сванидзе: В эфире «Суд Времени». Продолжаем наши слушания по личности Льва Давидовича Троцкого. Прошу Вас, сторона обвинения, Сергей Ервандович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.
Кургинян: Мой тезис, сначала, заключается в том, что называть Троцкого мягким, умеренным и все прочее — это значит оскорблять Троцкого. Он сам себя никогда таким не видел. Он себя и видел как бы этим экстремистом, и хотел этого, и действовал так. В определённом смысле, был, если хотите, очень талантливым экстремистом, почти гениальным. Но именно экстремистом. Во всём. В беспощадности, в готовности идти до конца, очень смелым человеком, но именно экстремистом, человеком предела. И превращать его в какое-то мягкое существо, ссылаясь на то, что если он враг Сталина, то значит всё — он уже, так сказать, тем самым мягкий и прочее — это значит извращать историю! И мне кажется, что по этому поводу стоило бы выслушать, прежде всего, Юрия Васильевича Емельянова, кандидата исторических наук, автора книг о Троцком.
