— Что тогда столбом стоишь?! Бегом!
— Дима, что-то случилось? Ты куда-то уходишь?
Ох, звёздочка моя! Ну не хочу я тебя обманывать и не могу! Поэтому я что-то лепечу насчёт сломанного забора, крайне важного и неотложного дела и отступаю, пятясь, от моей радости, продолжая нести полнейшую чушь. Прости.
— Тяжело ведь в руках нести, надо было вам для хабара сумку прихватить. Или не додумались, мозгов не хватило, упырки недоделанные?
Мой голос подобен сокрушительному удару молнии в стриженые макушки, склонившиеся под весом несомого. Три неясные тени замирают соляными столпами, кто-то ойкает, от кого-то доносится тухловатый запах. Что ж, естественная реакция организма на сильный испуг.
— Кому сшушаренное тащите, убогие?
В конце задаваемого вопроса я чуть смещаюсь в сторону и хлестко пробиваю боковой от бедра в корпус метнувшейся от меня в сторону тени. Вроде бы это Гнус, одна из шестёрок Шалого. Тень коротко стонет и шумно рушится на траву. От другой сутулой тени слышится спокойное и чуть-чуть, ровно в меру для создавшейся ситуации, нагловатое предложение:
— Слышь, может, миром разойдёмся? Всё тут скинем, и считай, как и не было ничего. А тебе «капусты» отслю…..
Это резко обрывает начатую фразу Шалый и стремительно бьёт мне в лицо. Воздух лишь еле колышется под его ударом, в отличие от моего, способного на расстоянии погасить пламя свечи. Шалый, как-то нелепо хрюкает и падает мне под ноги. Толчком ступни я переворачивая его свернувшуюся в клубок фигуру на спину, и холодно осведомляюсь в темноту:
— Разве я кого-то отпускал? Ещё один шаг, Косой и я тебе зубы в глотку вобью. Надеюсь, ты мне веришь, Барков Толя?
Третий силуэт, уже удалившийся от места событий на пару небольших шагов обречённо замирает на месте, затем робко возвращается назад. Над пятачком травы висит душное облако страха. Я прислушиваюсь, и с удовлетворением различаю вдалеке пока ещё далёкие, еле слышные, звонкие голоса моей команды. И рокочущий, невнятный бас, вместе с глуховатым тенором. Значит, через несколько минут ребята будут здесь и вместе с ними директор лагеря и старший пионервожатый. И физрук. Выпивший, сорванный с места и потому злой как носорог. Прекрасный громоотвод. Товарищ Быков думать не любит и тлетворному влиянию гуманистических идей ещё не подвержен. Узрев среди похищенного магнитофон, он вряд ли сдержит порыв своей души- магнитофон уже обещан ему, как списанный, и даже деньги он уже директору отдал. Всё отлично и всё идет, как задумано. Под ногами ворочается Шалый и что-то злобно выплевывает из своей клоаки, по недоразумению зовущейся ртом.
