-Тоже красиво, – сообщил несколько сбитый с толку остроухий и предпринял попытку внести меня в „нумера“ на руках.
-Что красиво? – возмущённо вывернулась я, с трудом сдерживая ехидный смешок. – На какие-такие уголки ты мне там полюбоваться предлагаешь? Я тебе не проктолог.
-Кто? – не понял тот.
-Ладно, проехали, – не начинать же описывать особенность этой профессии? А вдруг ему такое нравится? Кто их тут, загадочных, знает. – Всё равно, не пойдёт.
-Это почему же? – несколько изумлённо спросил остроухий соблазнитель.- Я тебе не нравлюсь?
-Почему? Ты – парень симпатичный и очень даже сексуальный, но, - тут я доверительно наклонилась к его уху и интимно сообщила, что предпочитаю рыжих, чем ввергла его в полушоковое состояние.
-Что, правда?! – вместо шёпота у него получился сдавленное сипение.
-Правда-правда. Ты лучше подскажи мне, где у вас тут бар или таверна, где выпивку подают? – чем же я его так напугала? Молодой эльф смотрел на меня, так, словно был сапёром-дальтоником, а я - бомбой замедленного действия с кучей разноцветных проводков.
-В Малом Цветке Лотоса сегодня вечеринка намечалась, – пробормотал он наконец.
-То, что надо!- обрадовалась я. – Веди же, о, коварный соблазнитель.
-Меня Мириэль зовут, – угрюмо буркнул „соблазнитель“, но с приставаниями завязал, мы опять куда-то пошли, и на этот раз пришли туда, куда нужно.
Пользуясь отсутствием Зариэля и тем, что старейшины вновь отправились в отключку (конопля по-прежнему цвела), верные подданные решили хорошенько поддать и оккупировали один из залов на втором уровне. Выпивка текла рекой, а на длинных деревянных столах в лучших традициях извивались вполне человеческие танцовщицы.
Принц представил меня тусовке, зачем-то упомянув о рыжих предпочтениях.
Надменные эльфы, вчера не удостоившие меня и словом, возбуждённо переглянулись и предложили выпить. Похоже в отсутствие розовых рюш я выглядела старше пятнадцати, и вопрос „детям не наливать“ не поднялся.
Через час я объясняла собутыльникам, что такое абсент. Полынь в этом мире не росла, а потому о „легендарном эльфийском напитке“ никто и слыхом не слыхивал. Вот облом!
После следующих двух-трёх бокалов вина, меня осенило идеей настаивать самогон на конопле. Оскорблённо поджавшие губки светозарные поначалу и слышать о таком кощунстве не хотели. Потом один, самый прогрессивный, всё же согласился пожертвовать любимой флорой во благо науки и убежал, вернувшись через полчаса с бутылкой и набухающей здоровенной шишкой на благородном лбу – Ориэль был недоволен, что его поднимают с постели ради эксперимента.
