-Вот, спасибо, мил человек, – отвесила я поясной поклон и поплелась в указанном направлении.
-На одёжу-то посмотри, старый дурень!- громко прошептали сзади.- Точно ведьма али кикимора поганая.
-Дура ты, Леска. Кикиморы днём не ходят, – не тише возразили шептавшей. Мужик снова заступил мне дорогу.
-Икону сперва поцелуешь чудотворную, – он выразительно кивнул на небольшую часовенку при въезде в деревню. Скрипя зубами и мысленно продолжая материться, я потащилась к указанному контрольному пункту и, стараясь не дышать, приложилась к засиженной мухами доске. Облегчённый вздох был мне наградой и по дороге в корчму меня более не беспокоили.
Корчмарь оказался чуждым предрассудков, не задавал лишних вопросов, а притащил кружку кваса, баранью ногу и краюху хлеба, собрал мне снеди в дорогу и теперь околачивался неподалёку.
- А что, почтеннейший, не найдётся ли в деревне портной, или швея? – я сыто откинулась на лавке. Корчмарь с готовностью отставил отполированный стакан и включился в беседу.
-Да туточки недалеко, через два двора лавка портняжная. А ты, девка, приодеться правильно думаешь. Бесовская это одёжа.
-Так не в исподнем же по кустам скакать, – извиняющимся голосом протянула я. - Ироды какие-то на реке платье украли. Это-то рубище я из воды в мешке вытянула. Русалки, что ль подшутили?
Мужик перекрестился.
-Упаси тебя Боги с нашими русалками встретиться! Минуты не проживёшь. Издалека идёшь?-как-то уж очень безразлично спросил он. Я насторожилась.
- С запада. До камня на развилке добралась, а там меня и в лес забросило. Откуда да куда иду – не могу сказать: обет на мне лежит.
Услышав про обет, мужик расслабился и, заломив за всё две серебрушки, получил одну.
-В нашей деревне, почтеннейший, за такие деньги десять пахарей наедятся,- заявила я, отсчитывая медяки по курсу.
Корчмарь скривился, но смолчал.
Тут моё внимание привлекла излишне оживлённая беседа за столиком у окна.
Так и есть. В дымину пьяная жертва моего вчерашнего имиджа живописала свои приключения, так выразительно помогая себе руками, что пару раз даже оказывалась на полу. Её поднимали, водружали назад на лавку, и шоу одного актёра в надежде на бесплатную выпивку продолжалось.
-И тут оно как выпрыгнет из малинника! Зубищи – во! Морда в кровище, чай кого загрызло, и как завоет голосом нечеловечьим! А я чуде-юде арбалетом и в глаз, и в холку навалял. Не испугался нечистой силы. Оно у меня зубьев половины лишилось и пощады просило. Ну, я -дурак добрый – пожалел нелюдя, сдержал удар роковой, а тот – хвать арбалет, и наутёк! Так и не догнал я его, а старался. Жаль арбалета. Прадеду ещё моему служил верой и правдой.
