Порывшись по карманам, я извлекла салфетки и расчёску времён приснопамятного презерватива. Нет, всё-таки удачно их туда кто-то положил. Осталось главное.
Поднявшись на вновь задрожавшие ноги, я с опаской сделала пару шагов.
Вблизи огромный зверь вызывал почти сочувствие: впалые бока, через облезлую шкуру можно было пересчитать все рёбра, варварски зашитое брюхо, испещрённая шрамами спина. Глубоко вдохнув, я осторожно промокнула уже начавший подсыхать гоголь-моголь. Где там...
-Слушай, а нет ли озера поблизости?- после двух безуспешных попыток я опустила руки. – Я бы тебя капитально отмыла.
Из барсучьей норы раздался надрывный кашель. Я заглянула в ставшие квадратными жёлтые глаза и пояснила:
– Яйцо засохло, так просто не отдерёшь. Разве что с шерстью. А её и так немного...
Волк недовольно чихнул.
-Налево пойдёшь – к русалкам попадёшь, – отозвался камень.
-Ну, ты думай что предлагаешь! – обернулась я. Память располагала приличным объёмом информации об этих зловредных существах, подчерпнутым из тех же сказок, а потому, связываться с ними не хотелось абсолютно. – Опять на берёзу лезть?
-В озеро ручей впадает, там русалок я не видел, – донеслось из норы.
-Толстяк, покажешь дорогу? – выразительное фырканье явно обозначило отрицательный ответ. – Ладно, сами найдём.
Волк раздражённо рыкнул и поднялся. Как только мы вступили на левую тропинку, вокруг сгустился сосновый бор. Чудеса, да и только. Нет, всё-таки я не в моём лесу. За ним такого не водится.
Ручей мы нашли быстро и с водичкой дело пошло веселее. Слегка увлёкшись, я умудрилась запихать в воду волка целиком и даже причесать - в меру возможностей антикварной расчёски. Блох на нём, кстати, не нашлось ни одной. А вот шкуру кто-то, как следует, попортил. Хаотично пересекающиеся шрамы от плохо заживших глубоких разрывов создавали такое впечатление, что его долго и методично драли кинжально-острыми граблями. Даже представить страшно, что это было за животное, и что они не поделили. Когда разомлевший зверь спохватился, я уже закончила симпатичный „ирокез“ на его пушистой башке и втихаря подумывала о косичках. Легко выпрыгнув из ручья, он встряхнулся, обдав меня веером брызг, ткнулся носом в воду и замер, неверяще глядя на своё отражение.
„Ты что сделала?!“ – разъярённо зашипело у меня в голове.
-Причёска, называется, - стараясь не фыркнуть, я шагнула назад. – По-моему очень стильненько получилось.
„Я тебе сейчас руки пооткусываю!“
