Гном Гномыч и Изюмка | страница 14

– Ах, Изюмка, но ведь и трава тоже мокрая, – стал его уговаривать Гномыч. – Пока до выставки доберемся, до нитки промокнем.

– И зачем я затеял этот ррразговоррр? – пожалел дядя Грач. – Ладно, скоррро завечер-р-р-еет, пор-р-ра, видно, и мне домой.

Все втроем они вышли из тыквенного домика. Грач, попрощавшись, сразу же полетел к себе, а Гномыч и Изюмка – по мокрому, подернутому пеленой тумана лугу – в сторону неблизкой улицы Кузнечиков.

Вода у них под ногами так и хлюпала. Они кое-как добрались до гриба сыроежки, где находилась остановка полевого автобуса.

Под шляпкой грибка не было ни одного ожидающего.

– Видать, только что ушел автобус, – недовольно проворчал Гномыч, сердясь на самого себя, что уступил упрямому поросенку, а не остался дома в своей теплой тыквушке.

Вдруг и Гномычу и Изюмке показалось, что неподалеку кто-то плачет.

– Может, это кукушкина травка слезки льет? – предположил Изюмка.

Но Гномыч хоть и знал, что трава не плачет, все же подошел к зарослям кукушкиных слезок, прислушался.

И вдруг, к своему удивлению, видит: под одной былинкой, в ямочке, лежит, свернувшись калачиком, рыже-бурый хомячок. Изюмка тоже к нему подбежал и тоже удивился. А Гномыч спрашивает найденыша:

– Ты-то что тут делаешь, бедный хомячок?

– Плачу, – отвечает хомячок.

– Вижу, что плачешь. А почему? – вмешался Изюмка. – Почему ты плачешь… как, бишь, тебя там?

– Фадейкой меня звать, – сообщил хомячишка, хлюпая носом. – А плачу я потому, что выпал из корзинки.

– Из какой еще корзинки? – удивился Изюмка. – И как ты мог из нее выпасть?

– А я копошился, – все еще посапывая носиком, сказал хомячок.

– Я, кажется, начинаю понимать! – воскликнул Гномыч. – Кто-то, наверное, вез на рынок целую корзину всяких зверьков – морских свинок, белых мышей, хомячков. А когда садился в автобус, один из зверьков – хомячок Фадейка – и выпал из корзины.

– И что же теперь с ним станется? – с отчаянием в голосе спросил Изюмка.

– Придет автобус, скажем водителю.

– И-и-и! – послышался снова тонкий, протяжный плач. Тут уж и у поросенка Изюмки хвостик начал подозрительно загибаться вниз. А дождь все хлестал и хлестал по земле не переставая.

– Возьмем его к себе домой? – чуть не плача проговорил Изюмка.

Но Гномыч, словно предвидел это, сразу же возразил:

– Нет, Изюмка, об этом не может быть и речи.

– Давай возьмем! – зарыдал поросенок. – И мне тогда будет с кем играть.

– Мало у тебя приятелей, что ли?

– Много. Но они же все не с нами вместе живут.