Вечерело. Василий и Саша мерзли. Сибирь есть Сибирь: ветер, которому они обрадовались в первые минуты побега, оказался жутко холодным и жестоким. Саша вся съежилась и походила на старушку. Голод тревожил покуда осторожно, но уже хотелось есть. Вокзал почему-то оказался закрытым на замок. Где поесть, обогреться – они решительно не знали. Присели на лавку. Саша заплакала, но назад не просилась.
Вдруг Василия кто-то ударил сзади по шапке. Обернулся – перед ним стоял, усмехаясь, рыжеватый подросток лет двенадцати в поношенной, замызганной куртке. Василий подумал, что незнакомец будет требовать мелочь или даже побьет.
– Давно я за вами, воробьи, наблюдаю. Сбежать хотите?
Василий дерзко ответил:
– Чего надо? Мы тебе не мешаем, и ты не встревай в наши дела, понял?
– Ух ты, козявка, – засмеялся паренек, но бить не стал. Хитро прищурил глаз: – Хотите жрать? А погреться?
Василий и Саша одновременно вскликнули:
– Конечно!
И все засмеялись.
– Айда за мной.
Они шли долго перелесками и пустырями; выбрались за поселок к Ангаре, к пяти-шести брошенным, ветхим домам, которые мрачно, обреченно-уныло смотрели на людей своими темными, без рам и стекол окнами. Было жутковато. Саша крепко держала руку Василия, который косо посматривал на парня: а вдруг тот задумал что-нибудь недоброе? Шепнул Саше: "Бежим!"
Парень успел поставить Василию подножку, и он вместе с Сашей растянулся в хрусткой льдистой луже.
– Ну, балбесы! Чего испугались?
– Мы не пойдем с тобой, – сказал Василий. – Ты нехороший человек.
– Я хотел вас обогреть и накормить, а ты болтаешь, будто я хреновый человек. Эх! – махнул он рукой и скорым шагом направился к одному из домов.
– Холодно, – пискнула мокрая, согнувшаяся Саша. Василий тоже был весь сырой и дрожал.
– Замерзните – приходите, – крикнул парень, скрываясь в одной из развалюх.
Уже совсем стемнело, было жутковато рядом с умирающими домами.
– Пойдем к мальчишке, – сказал Василий. – Будь что будет.
Они поискали в темноте дверь, но не нашли.
– Сюда лезьте, козявки, – услышали они откуда-то снизу.
И у самой земли отодвинулась доска. Почти ползком влезли в полутемное, но теплое помещение, напоминавшее нору. На низком столе дрожало пламя свечи, тени легли на голые обшарпанные стены. Топилась "буржуйка", весело потрескивали дрова. Саша боязливо прижималась к Василию, но он уже почувствовал, что парень добр и, несомненно, не злодей. Он угостил их картошкой в мундирах. Саша пожаловалась, что у нее болит голова. Парень, представившийся Ковбоем, потрогал ее лоб:
