И Белла Степановна, узнал я, иногда "ночевала" там с шефами, которых поутру я видел отмывающими с рук цемент, стряхивающими с головы опилки. И тоже – ничего не говорят, а хитровато посмеиваются. Все дети и даже шефы были захвачены этой особенной работой. Беллу Степановну частенько встречал уставшей, желтовато-бледной.
И вот как-то подбегают ко мне ее воспитанники и тянут в эту комнату. Я вхожу и – немею. Одна из стен вся до потолка выложена срезами березовых чурочек, между которыми внизу вмонтирован большой декоративный электрокамин. Над ним нависли огромные ветви маральих рогов. Трудно определить, на что похоже панно и какой смысл в него заложен, но – впечатляет и удивляет детская фантазия. Левее, возле окон с марлевыми шторами, разрисованными замысловато вьющимися веточками, два стареньких, но подновленных кресла. А между ними – да, в самом деле было чему удивиться – а между ними фонтан двумя лепестками бьет из бассейна, оформленного как горное озеро; в воде взблескивают живые караси. Из бассейна журчащие ручейки падают в нижнее озеро, обрамленное скалами. Возле других стен – небольшие тростниковые шалаши. Кругом – много зелени, мелких украшений… но всего не запомнишь.
Еще об одном я должен сказать обязательно. О том, что как бы является итогом, результатом педагогических усилий Беллы Степановны, – многие ее бывшие воспитанники не теряются из ее жизни. И она не уходит из их судеб. Они навсегда остаются вместе – как и должно быть в порядочной семье с твердыми нравственными устоями и любовью, как и должно быть между детьми и родителями. Когда бы ни зашел домой к Белле Степановне – там непременно человека три-четыре из ее бывших. Идут к ней за помощью, идут, если негде переночевать, если разлад уже в своих собственных семьях и пока негде приткнуться, заходят просто так, проведать, с цветами и без цветов, пьяные и трезвые, улыбающиеся и плачущие… Идут, идут, и, я думаю, будут идти. И она к ним идет, и едет, иногда в далекие, захолустные уголки. Ее дети по всей России расселились. Уговаривает своих вздорных дочерей не бросать мужей, а своих увлекшихся страстями и страстишками сыновей не уходить из семей. Кому-то помогает пробить дела с квартирой, устроиться на работу, кому-то на свои последние деньги покупает рубашку.
Жены воспитанников и мужья воспитанниц тоже зовут Беллу Степановну мамой, и семейную традицию мало кто нарушает. Уже есть у нее внуки и внучки, а среди них – Беллы. Она балует их конфетами, защищает – не всегда разумно, как это и получается у бабушек, – от строгих отцов и матерей. Дела, конечно, все житейские – незачем особо распространяться. Но кое о чем не могу не рассказать напоследок.
