Ты должна мне верить, моя Катарина. Но этого, конечно, не будет никогда.
Все существо Райдера откликнулось на Джулиану Фолл. Такого у него не было ни с одной из женщин. Но, поймав на себе взгляд Рахель Штайн, он попытался скрыть свои чувства.
— Джулиана — пианистка от Бога, — спокойно заметила старуха.
— Да, она удивительна. — Райдер кашлянул, тщетно стараясь вернуть себе уверенность и надеясь, что эта невозможная женщина не заметит его волнения. — Удивительно талантлива.
Джулиана Фолл, стоя на сцене, раскланивалась — сначала одна, потом с дирижером, затем с оркестром. Ее улыбка была ослепительной, блестящие волосы хлынули вниз, когда она поклонилась в последний раз. Райдер почти чувствовал их мягкость на своих пальцах.
— Сенатор Райдер, вы должны кое-что понять, — заговорила Рахель.
— Пожалуйста, не сейчас. Чуть позже.
Она пропустила его слова мимо ушей.
— Хендрик де Гир — тот человек, который уничтожит и Джулиану, если ему понадобится спасти себя.
— Что?! — Райдер резко повернулся к ней.
— Вы слышали меня, — тихо сказала она.
Райдер сглотнул слюну. В нем шла борьба. Хитрая маленькая ведьма! Нельзя терять самообладания, во всяком случае, сейчас. Появление Джулианы Фолл привнесло неожиданный поворот в интригу; он ожидал, что она будет так же неприятна ему, как и подруга ее матери. Райдер пришел в бешенство. Это не входило в его планы! Рахель Штайн нужно вывести из игры.
— Когда-то я была молодой, красивой, талантливой так же, как и мать Джулианы, — печально заговорила Рахель, — но Хендрик де Гир отнял у нас все. Он и его приятели-нацисты.
Меня это не волнует! Райдер рассвирепел. Пора кончать с этим и заняться делом. Поток людей заполнил проход.
— Я очень сожалею о вашем прошлом, мисс Штайн, и ваши страдания вызывают у меня искреннее сочувствие. — Он помедлил, чувствуя, как к нему возвращается самообладание. Да, подумал он, я справлюсь и с этим. — Мне бы хотелось помочь вам привлечь де Гира к ответственности, но боюсь, здесь я ничего не могу поделать. Мне известно о нем гораздо меньше, чем вам, и я не в состоянии разузнать что-либо еще. Если вы хотите выдвинуть обвинения против де Гира за его действия в Амстердаме во время Второй мировой войны, то я могу только приветствовать это, хотя и должен предупредить вас, что вы вряд ли многого добьетесь. Гораздо более опасные преступники разгуливают на свободе. Но прошу заметить, что любое решение, принятое вами после нашего разговора, будет только вашим решением.
