— Просто я люблю музыку.
— Ну и кто же играет?
— По всей вероятности, кто-то известный. — Он усмехнулся. — Как-никак, это-Линкольн-центр.
— Черт бы тебя побрал, Старк.
Но его уже не было. Он ушел пить кофе, оставив Элис Фелдон чертыхаться в одиночестве.
Джулиана, подойдя к столику, сразу же почувствовала исходившее от матери напряжение, но Катарина успокаивающе улыбнулась ей и представила подруге. Рахель Штайн привстала и тоже улыбнулась.
— Ах, Джулиана, я так рада, что наконец познакомилась с вами. Вы настоящая Пеперкэмп.
— Вы знаете мамину семью? — Джулиана была удивлена. Она еще не встречала человека, который бы знал родных ее матери. Конечно, кроме тети Вилли и дяди Джоханнеса. Но она не знала никого из их друзей, никого кто был бы знаком с ее матерью в те времена, когда та жила в Нидерландах. — Вы голландка, не правда ли? Я узнала по акценту.
— Мы были знакомы с Рахель в Амстердаме, — поспешно вмешалась Катарина.
— Да. Извините ради Бога, но мне пора, — сказала Рахель. — Приятно было познакомиться с вами, Джулиана.
— Взаимно. Вы уверены, что не можете еще чуть-чуть задержаться? Мне бы очень хотелось поговорить с вами.
Но Рахель поспешно распрощалась, а Катарина унесла поднос с остатками чаепития и поставила на стол новый.
— Как хорошо, что ты пришла, Джулиана. Я соскучилась по тебе, — сказала она, наливая горячий чай в фарфоровые чашки. — А теперь расскажи мне о своем турне. Все прошло удачно?
— Да. Мама, а…
— Моя подруга слышала тебя в Вене. Она сказала, что ты была изумительна.
Джулиана вздохнула. Она не ожидала услышать о Рахель Штайн. Она хотела было расспросить мать о ней, но поняла, что из этого ничего не получится. Лишь в редких случаях Катарина соглашалась говорить о своем голландском прошлом, да и то в самых общих словах. Даже отец оставался в полном неведении относительно того периода жизни жены. Пять лет нацистской оккупации выпало на детство Катарины Пеперкэмп-Фолл. Она покинула родину не в самых лучших отношениях со своей семьей, особенно с тетей Вилли, которая была трудным человеком, если не сказать сильнее. После того концерта семилетней давности в Дельфшейвене она так и не видела брата с сестрой, а у Вильгельмины и Джоханнеса и в мыслях не было посетить Соединенные Штаты. Но несмотря на всё свое любопытство, Джулиана вовсе не собиралась совать нос в прошлое матери, о котором та явно не желала говорить. В любом случае, ей виднее. Катарина расскажет только то, что сочтет нужным, и ничего больше.
