— Я намерена заставить Хендрика ответить за Амстердам. — Она в упор смотрела на красивую женщину, сидящую напротив, ощущая ее страдания и не давая ей увернуться. — Ты можешь помочь мне, Катарина. Ты можешь подтвердить мой рассказ.
— Мы не сможем привлечь Хендрика к ответственности, — сдавленно заговорила Катарина. — Никто не сможет. Рахель, это безжалостный человек, безжалостный. Пожалуйста, не делай этого. Не преследуй его. Оставь прошлое в покое. Не ради его спасения, не ради моего, а ради своего собственного спокойствия, Рахель. Уж ты-то знаешь, кто он такой!
Рахель уверенной рукой еще раз наполнила чаем пустую чашку.
— Я не могу оставить в покое прошлое.
Она увидела, как боль и обреченность отразились на лице подруги, и все поняла, потому что сама выдержала такую же битву с собой, прежде чем приняла решение. Катарина тихо вздохнула.
— Конечно, как я могла просить об этом? Просто я боюсь за тебя, Рахель.
— Знаю. — Рахель улыбнулась и махнула рукой, но она не могла отмахнуться от страдания, заполнившего красивые глаза Катарины. Она уже не помнила, чтобы кто-то, кроме Абрахама, разумеется, заботился о ней. — Будущее ничего не значит для меня. И раньше не значило, даже когда мне было двадцать. Я думаю только о прошлом. Я так ясно помню, словно это было сегодня утром, как мой отец, посадив меня к себе на колено, рассказывает о бриллиантах и я помогаю ему сортировать их. Какая скука! Но в его глазах было столько жизни. Ты помнишь?
Катарина грустно кивнула.
— Твой отец был одним из самых добрых и мудрых людей из всех, что я встречала.
— Когда он умер, ему было меньше лет, чем мне сейчас. — Рахель отпила немного чая и решительно поставила чашку на блюдце, словно подчеркивая твердость своих намерений. — Не бойся за меня, Катарина. Я делаю то, что должна, то, что хочу сделать. Я прекрасно знаю, с каким человеком имею дело, но меня это не беспокоит. Если победит Хендрик, то так тому и быть. Но я, по крайней мере, попробую. Все, что мне нужно от него, это чтобы он осознал свою вину.
— Он этого никогда не поймет, Рахель, — сказала Катарина.
— Посмотрим.
— Хендрик никогда не допускал, что его поступки могут ему аукнуться. А если так случалось, он просто не признавался себе в этом. Он никогда не связывал свои действия с последствиями и, скорее всего, не умеет делать это и сейчас. Такова его натура. И ты не изменишь его. Хендрик де Гир всегда выкрутится.
— Не будем спорить, — сказала Рахель. — Я больше не стану просить тебя о помощи.
