— Что это у тебя? — набросился Кузьма на приятеля, схватив трубу.
— Осторожнее, осторожнее! — закричал Алик. — Сейчас и не увидишь, ещё светло.
— А что можно увидеть?
— Всё! — с гордостью ответил Алик.
— Луну, звёзды?..
— Хм, Луну! — воскликнул Алик. — Марс! Венеру! Меркурий! Всю Вселенную!
Наконец небосвод потемнел, и на нём выступили звёзды.
Кузьма смотрел на небо, как будто видел его впервые. Да, собственно, так оно и было. Когда он ещё смотрел на него? Взглянет, бывало, мельком — нет ли туч, не летит ли спутник — и всё.
Сейчас перед ним переливался десятком цветов беспредельный неведомый, таинственный мир, существовавший рядом всё время, но о котором он до сих пор не имел представления.
Алик приладил подзорную трубу к штативу фотоаппарата и вынес на балкон. Не сразу приспособились ребята к телескопу: звёзды плясали перед его единственным глазом. Наконец друзья научились замирать у окуляра.
Белёсые, молочные пятна на небе состояли, оказывается, из неисчислимого количества звёздных скоплений… На Луне стали отчётливо видны горы и впадины… Звёзды справа и слева от неё приблизились, чуть дрожа в окуляре… И куда ни поверни трубу — везде мириады и мириады светящихся разноцветных далёких миров…
Матери Алика пришлось несколько раз звать мальчиков пить чай, прежде чем они сели за стол. Кузьма вспомнил, что он шёл к приятелю по важному делу, но не сразу смог начать разговор.
— Алик…
— Ну?
— Я ёжика в лесу поймал… Тебе в подарок…
— Ёжика?
— Ага…
— Живого?
— Раз поймал, значит, живого… Но он убежал.
— И ты не поймал?
— Нет. Но его можно найти.
— А Луна-то, — вдруг сказал Алик, — оказывается, совсем рядом. А Марс в самом деле красный… Бог войны…
— Марс красный… — повторил Кузьма. — Я говорю, ёжика можно найти. В вагоне двое рабочих его подобрали. Ветераны труда… А завод их называется «Серп и молот», я в разговоре слышал… Иван Петрович и Пётр Петрович, ветераны труда…
— Упустил? А теперь бегать из-за ёжика надо?
— Ёжик уж больно хороший… Остроносиком зовут… Ну как, займёмся?
Алик не ответил.
Кузьма не стал настаивать. Ему самому сейчас казалось не таким уж важным всё, что произошло с ёжиком. В необъятной Вселенной, в мире, который открылся ему, ёжик не был даже пылинкой, даже пылинкой на пылинке.
Шли дни, и Кузьма стал забывать об Остроносике. Вечерами Кузьма с Аликом то смотрели в подзорную трубу, то ходили в кино, а днём ездили купаться в Фили. И только занимаясь своей черепашкой Тах-Тах, золотыми рыбками, Кузьма вспоминал о маленьком ёжике, которого он увёз из лесу, но не сумел передать в верные руки. Где-то он сейчас? Как живёт? Подрос ли? Хорошо ли с ним обращаются?
