, прибывшего для строительства храмов на Новгородскую землю, пока его не сманил князь Иоанн для возведения московского кремля.
На следующий день Василий предпринял еще одну попытку отговорить Беату от опасного путешествия — кроме татей и татар, которые могли встретиться на пути, существовала еще одна опасность: если станет известно, что Василий нарушил указ великого князя и вернулся в Новгород, не избежать ему смерти на плахе. Но Беата твердо стояла на своем, и он смирился. Ей показалось, что он даже рад был этому — не хотел расставаться надолго с молодой женой. Василий, как и положено купцу, взял с собой товара немало, на пяти возах с вооруженными возничими, и дополнительно охрану надежную — четверо молодцов на конях. Охрана была вооружена луками, кистенями, боевыми топорами. Сам Василий в толстом кафтане, подбитым войлоком, имел саблю и кистень.
Пока воспоминания и думы одолевали Беату, их небольшой караван успел подъехать к Москве. Беата помнила наказ Василия — ни с кем не заговаривать, чтобы не узнали, что она — чужестранка. По указу князя Иоанна III ему должны были докладывать обо всех чужестранцах, въехавших в его княжество, о целях их приезда, так как он подозревал каждого из них в намерении разведать, каковы силы князя, подготовить чужеземное вторжение.
Беата была столько наслышана о Московском княжестве, что даже разочаровалась, когда они въехали в пределы его столицы через ворота в земляном валу. Город был большой, возможно, не меньше Генуи, но какой-то мрачный, с низенькими невзрачными домиками, которые производили впечатление времянок. Узкие кривые улицы, мощенные бревнами, перегораживались на ночь рогатками, сосновыми колодами. Здесь было очень многолюдно. Проезжая по улицам, можно было сразу узнать, где облюбовали себе место гончары, так как горы произведенных горшков высились у входа в жилища; ужасная вонь и громадные чаны с позеленевшей водой сообщали, что вы въехали в пределы артели кожемяк; улица оружейников отличалась обстоятельностью и достатком. Вскоре подъехали к замерзшей речке Неглинной и двинулись вдоль нее, по широкой улице с добротными домами, затем свернули налево. Василий, который часто бывал по купеческим делам в Москве, то и дело сообщал названия улиц: Великая, Варьская, Ильинская, Никольская. Стали попадаться большие каменные дома и небольшие церквушки. Возле каждой церквушки всадники спешивались, кланялись и, трижды перекрестившись, не заходя внутрь, продолжали путь. Через час езды после того, как пересекли городские валы, въехали на большую торговую площадь, где стоял несмолкающий шум, как будто тушили пожар, но здесь лишь шла оживленная торговля. За площадью поднимались высокие белокаменные стены крепости, из-за которых виднелись золоченые купола церквей. Но это был не замок — это был город в городе!
