Серое здание крематория, к которому подъехал Леонид, оказалось совсем новым, в стиле неомодернизма, что должно было, очевидно, поразить воображение отправляющихся отсюда в мир иной, облегчить их уход из этого мира. Перед входом на площадке стояли в очереди несколько микроавтобусов, вокруг, не зная, куда себя деть и как убить время ожидания, слонялись люди обоих полов, слышались обрывки разговоров — похоже, в этот день конвейер смерти не оперативно справлялся с объемом работы.
Леонид заглянул в открытые двери ритуального зала: немногочисленные скорбящие столпились возле гроба с покойным, установленного на черном блестящем подиуме. Они терпеливо ожидали, когда закончит говорить маленькая полная женщина с властным выражением лица, чем-то похожая на директора школы, в которой учился Леонид. На стенах был цветной коллаж, в авангардистской манере изображающий суетность и тленность бытия человека. Леонид предположил, что вход в служебные помещения находится с другой стороны, и начал поиски. Через десяток шагов он увидел неприметные двери в стене, потянул за ручку — они открылись. Он увидел ступеньки, спускающиеся глубоко вниз. Недолго думая, он пошел по ним и вскоре оказался в длинном, не особенно широком коридоре. Продолжая поиски, он шел по коридору вперед и вскоре услышал глухие голоса и шум работающих механизмов. Коридор сделал поворот, за которым оказалась большая проходная комната с новеньким тельфером, платформа которого с гробом плавно опускалась вниз, к уже поджидавшим с тележкой двоим мужчинам в спецовках.
Современные Хароны внешне и по возрасту резко отличались друг от друга, напоминая Пата и Паташонка. Мужчина постарше, лет за пятьдесят, был сверкающе лыс, бородат, высок ростом, крупного телосложения, с большими кольцами в ушах, второй — брюнет лет двадцати пяти, очень маленького роста, неимоверно худой, с мелкими, хищными чертами лица — напоминал хорька.
— Что вы здесь делаете? Сюда вход посторонним запрещен! — заорал лысый, зло сверля взглядом незваного гостя.
Леониду показалось, что эта личность ему знакома, особенно кольца. Присмотревшись, узнал его — это был мужчина с труповозки с чудовищно растянутыми мочками ушей. Тем временем платформа дошла до конца и остановилась.
— Вы же на труповозке работаете? Я вас видел… — Леонид не спешил уходить.
Рабочие тем временем поставили закрытый гроб на тележку.
— Вы что — глухой?! Немедленно уходите! — угрожающе произнес лысый, при этом затряслись борода и кольца в ушах, а хорек засмеялся противным смехом, добавив:
