Дрогнул голос Сократа, вновь хрипловатым стал.
- Не поймешь ты меня, писклявка!.. Никто не поймет... Меня, может, одна Она понимала и понимать будет, только ни тут надежды не дала, ни там не даст!..
И вдруг в тишине темницы раздался плач Сократа, так похожий на смех.
4.
С таким же плачем-смехом и появился он на свет на четвертом году Семьдесят Седьмой Олимпиады, в славном месяце Фаргелион, который освящен рождением божественной двойни: утвердителя гармонии Аполлона и целомудренной защитницы страждущих Артемиды.
Отец Сократа, грузный ваятель Софрониск, чуть было не выронил новорожденного из рук. когда вместо младенческого плача услыхал заливистый смех. И мать, повитуха Фенарета, успевшая к тому времени принять не один десяток родов, сама рожавшая, никогда о таком чуде не слыхала, потому и встревожилась не на шутку: вдруг злой демон вселился в ее младшего сына!..
Но успокоил оракул семью Софрониска: "Пусть сын ваш делает все, что вздумает. Отцу следует лишь молиться Зевсу и Музам о благом исходе, а больше сын ни в каких заботах не нуждается, ибо имеет уже внутри себя на всю жизнь такого руководителя, который лучше тысячи учителей и воспитателей".
Этот внутренний голос всю жизнь, с самого малолетства, предостерегал Сократа от дурных поступков, подсказывал ход грядущих событий, советчиком был.
И гением и демоном называл его Сократ, но, впрочем, твердо уверился в доброжелательности его.
С малых лет наблюдал мальчик за работой ваятеля Софрониска, диву давался, как из каменных глыб под его резцом возникали боги, герои, простые смертные...
Но еще больше потрясло Сократа, когда, с ранних лет помогая матери носить корзинку повитухи, не смог он однажды пересилить жгучего любопытства и взглянул в помещение, откуда доносились истошные крики роженицы. Там, в суете, на него никто не обратил внимания и, не помня себя от ужаса и восторга, увидал малолетний Сократ жуткое чудо рождения нового человека.
Мать бранила его потом, нахлестала даже по щекам, но на всю жизнь остался он благодарен этому раннему опыту своему...
Позже, перенимая от отца непростые навыки искусства ваяния, не раз ловил себя на мысли Сократ, что тайна сотворения живого человека, его непостижимой души влечет его куда больше, чем тайна сотворения человеческих подобий из мертвого камня.
Толстогубый, лобастый, кряжистый, рыжеволосый, он выделялся среди сверстников из афинского дема Алопека не только необыкновенной живостью языка, но и неистребимой тягой найти объяснение всему сущему, докопаться до корней. Найти связи внешне разрозненного. Хорошим подспорьем стала ему в этом богатая библиотека в доме его закадычного друга Критона, отпрыска знатного аристократического рода.
