Потому прогнал набежавшую хмарь и спросил Симмия:
- А склонен ли философ ублажать тело, облекая его в дорогие и красивые наряды?
- Настоящий философ наряды ни во что не ставит! горячо воскликнул тот.
- Стало быть, заботы настоящего философа обращены вовсе не на тело, так?
- По-моему, так.
- Значит, философ освобождает душу от общения с телом в несравненно большей мере, чем любой другой из людей?
- Пожалуй, ты прав.
- Вот в этом смысле он и приучает себя к умиранию!.. - Сократ окинул лукавым и довольным взглядом друзей, убедился, что игра его ума увлекла их настолько, что все они, даже Критон и Аполлодор, забылись на время, решил постараться - изо всех сил продлить их забытье и разразился тирадой. - Душа философа презирает тело, бежит от него, стараясь остаться наедине с собою, приходит иногда в соприкосновение с истиной, но всякий раз обманывается по вине тела. Пока мы обладаем телом и душа наша неотделима от него, нам никак не овладеть полностью предметом наших желаний. Предмет же этот, как мы утверждаем, - истина. Тело же наше, пес бы его побрал, доставляет нам тысячу хлопот - ведь ему необходимо пропитание! вдобавок подвержено оно недугам, любой из которых мешает нам улавливать бытие. Тело наполняет нас желаниями, страстями, страхами и такой массой всевозможных вздорных призраков, что, верьте мне, из-за него нам и в самом деле невозможно чем-либо толком поразмыслить! Кто, по-вашему, виновник войн, мятежей и битв, как не тело и его страсти? Стяжать богатства заставляет нас тело, а отсюда и все беды!.. Премудрая Афина согласится со мной, что, не расставшись с телом, невозможно достичь и чистого знания. Тут одно из двух: или знание вообще недостижимо, или же достижимо только после смерти. Так не благо ли для философа, когда душа его остается наедине с собою, освободившись от тела, как от оков?.. Вы видите, друзья, как доволен я, сняв с ног оковы железные. Так как же не ликовать мне при мысли, что скоро освобожусь от иных, еще более опостылевших оков?! Как не испытывать радости, отходя туда, где надеюсь найти то, что любил всю жизнь?!.
Тут Сократ смолк ненадолго, поняв, что едва не высказал тайные думы свои, обозвал себя мысленно "старым болтуном", хотя, конечно же, никто из его друзей не мог бы догадаться, что при последних его словах мелькнула в темнице тень - нет, свет! - покойной Аспасии. Ученики решили, разумеется, что имеет он в виду лишь Истину, Чистое Знание, а смертник, утерев шишковатый лоб тыльной стороной ладони, принялся ерничать как ни в чем не бывало, чтобы загладить мгновенное замешательство свое:
