- Радуйся, солнце пресветлое, начиная новый день! Наполняй живительными соками травы, все злаки и виноградные лозы, даруй человеку радость и веру в силы свои!
А дальше обращался он к солнцу уже не с каждодневно повторяемыми словами:
- Прости меня, грешника, светило, что проспал я, не встретил тебя пораньше, на восходе. Само посуди, как мне было не проспать: сон любовный приснился да такой, что взыграла, будто в молодости, плоть моя! Я уж думал, кончилась плотская сила во мне, не шевельнется уже ничто, ан нет!.. Гляди, пресветлое, как взыграли забытые силы во мне! - с этими словами узник, торжествуя, приподнял полу своего хитона до пояса, но скоро вздохнул. - А уже, считай, и показывать нечего, не буду смущать твоего лика... Прости меня, грешника!.. Вот и начат предпоследний мой день. Мне бы лучше не спать вовсе, чтобы глубже прочувствовать и осознать каждое оставшееся мгновение, а я дрыхнул до ясного света, еще и утеха любовная снилась!.. - тут старик разразился вдруг странным, похожим на плач, смехом, а, просмеявшись, прибавил. - Ты уж прости, пресветлое солнце, старого негодника Сократа!
Да, это был он, лупоглазый Сократ, возмутитель порядка и спокойствия Афин, осужденный на смерть за попрание и оскорбление бессмертных олимпийских богов, за создание для себя богов новых, за растление молодых умов и нравов.
3.
Тюремный завтрак Сократа был скудным, хотя на полу его темницы почти всегда стояли в корзинках фрукты, овощи, мясо или зажаренная утка, принесенные родными и близкими. Узник многое из этого добровольно отдавал тюремному надзирателю своему, многодетному семьянину. В то утро смертник достал из-под комковатой подушки оставшийся с вечера кусочек козьего сыра, завернутый в мятый папирус, налил из обожженной дочерна ойнохои воду в такую же чрезмерно обожженную чашу, расположил трапезу на топчане, развернул сыр из папируса, стал отщипывать мелкими кусочками и запивать водой.
В еде он всегда был неприхотлив, говаривал бывало: "Многие живут, чтобы есть, а я ем, чтобы жить..."
Из темного угла просеменила к нему на неяркий свет небольшая мышка, с которой он успел подружиться.
- Тут как тут! - обрадовался ей узник и бросил отщипнутый кусочек на каменный пол. Угощайся!
С этой мышкой привык он, "оскорбитель Олимпийских богов", вести долгие разговоры, чуть ли не всерьез считая ее посланницей Аполлона, который известен в Элладе не только как повелитель волков, но и повелитель мышей.
