- Вот дочка, познакомься, хорунжий Степан Решетников. Представляешь, какой сюрприз, он брат мужа Полины Фокиной, которая теперь уже Полина Решетникова. Хорунжий, это моя дочь Лиза, ближайшая подруга вашей невестки. Вы, наверное, знаете, Поля нам как родная...
Наконец всё-таки начался настоящий бал. Начался по давно уже заведенной традиции вальсом "На сопках Манжурии", но танцующих сначала набралось немного. В отличие от большинства прочих дам и барышень, кавалер у Лизы вроде бы обозначился. Но это был совсем не тот кавалер. Брат мужа Полины оказался на редкость неотесанным мужланом, по всему попавший на бал впервые. Танцевать ни вальс, ни какие другие "благородные" танцы он не умел, в чем, ничуть не стесняясь, сразу же и признался. Зато Лиза узнала от него массу подробностей о жизни своей подруги в доме мужа, о чем Полина в письмах умалчивала. Степан вообще оказался довольно говорливым:
- ... Я ж чего к папаше-то вашему подошел. Гляжу личность мне его знакомая. Подумал и вспомнил. Это же купец, который у нашего станичного атамана Тихона Никитича, пшеницу кажный год покупает, и склады на Гусиной пристане держит. Не один раз папаша ваш к нам в станицу приезжал, вот я его и припомнил. И вас барышня я помню, летом 14-го, аккурат перед войной, вы с им, папашей вашим и матушкой приезжали, в доме у атамана нашего гостевали. Ну, тогда-то вы еще совсем молоденькая были, а счас не узнать... барышня видная. Кабы не папаша ваш, не узнал бы ни за что,- Степан сделал что-то вроде комплимента, и вновь принялся рассказывать о причинах побудивших его подойти к Ипполиту Кузмичу. - Так вот, думаю, раз он, папаша ваш, нашего станичного атамана хороший знакомец, и здесь человек не маленький, то я как теперь Тихону Никитичу сродственник, то, значится, имею все права тоже с ним поручкаться...
Это многословное обоснование настолько утомило Лизу, что она поспешила направить рассказ хорунжего несколько в иное русло:
- А вы, значит, у Анненкова служите?
- Так точно, у Бориса Владимирыча.
- А дома давно не были?
- С месяц назад ездил, как раз опосля славгородских дел. Небось, слышали, как мы этим мужикам ввалили по...- тут хорунжий хотел вставить крепкое словцо, но вовремя спохватился.- Извиняйте барышня, чуть по-нашему по казацки не сказал, забылся что с образованной барышней разговор веду. Дома-то как приехал, не раз вот так же скажу что-нибудь, а на меня, то мать, то отец цыкают. Дескать, не матерись, у нас Поленька, она к словам таким непривычная. Вот и пришлось в родном доме рот чуть не на замке держать.
