— Пакеты тяжелые, мэм, — предупредил тот. — Давайте я подниму их вам наверх.
— Спасибо, не надо, — коротко ответила Бонни. — Я сама.
Он пожал плечами, передал ей пакеты и проводил ее взглядом, когда она стала карабкаться наверх со своей ношей. На его юном лице появилось озадаченное выражение. Странные люди… Уму непостижимо, чего от них только можно ожидать.
Прошло два часа. Они хорошо поели, и еда помогла им расслабиться, восстановила утраченные силы. Все расположились в гостиной в креслах, только Бланш хлопотала на кухне, готовя ужин.
Бонни что-то деловито писала в клеенчатой черной тетрадке, какими пользуются школьники. Потом она подняла глаза и спросила:
— Никто не хочет послушать стихи?
— Вот значит, чем ты занималась? — удивился Клайд. — Ты что, стихи писала?
— Я понятия не имел, что ты умеешь писать стихи, — сказал К. У., вставая в знак почтения.
Бонни прокашлялась и возвестила:
— Это баллада о самоубийце Салли. — Она помолчала, чтобы привлечь побольше внимания и начала:
У каждой из нас есть причины
В этих стенах торчать,
Но правы мы или не правы,
Непросто об этом молчать.
Порой наши лучшие годы
Мы тратим на подлеца…
— Ты все это сама написала? — удивленно воскликнул Бак.
— Ты будешь слушать или нет? — спросила Бонни и лицо ее напряглось.
— Ну, конечно, — сказал Бак.
Она поглядела на Клайда, который горделиво улыбался, и, углубившись в тетрадь, продолжила чтение.
Порой наши лучшие годы
Мы тратим на подлеца…
Как трудно пройти сквозь невзгоды
И не потерять лица.
Я слышала много историй,
Живя в этом доме печали.
Одну никогда не забуду —
О самоубийце Салли.
Салли была красоткой,
Хоть и не на всякий вкус…
Бак не удержался и, рассмеявшись, сказал:
— Ну да, я ее знал, она была косая, беззубая и с заячьей губой.
Бонни метнула на него взгляд, и он тотчас же застыл. Она же продолжала.
Салли была красоткой,
Хоть и не на всякий вкус.
Ей приходилось кротко
Нести обязательств груз…
Медленно, очень медленно и тихо Клайд встал с кресла. Слушая внимательно, радуясь каждому слову в отдельности и таланту Бонни в целом, он бесшумно переставлял ноги, стараясь не развеять атмосферы.
На улице тоже происходило движение столь же тихое, столь же желающее заявить о себе. По крайней мере, до поры до времени. Две полицейские машины остановились недалеко от их дома так, чтобы их не было видно. Лейтенант дал указание высадившимся из машины полицейским, а водителю первой машины велел поставить ее так, чтобы заблокировать выезд на улицу.
