Помимо того, что физиогномика и хиромантия служат критериями при приёме неофита [XLIV], они также фигурируют в мистике «Хейхалот» в качестве предмета эзотерического знания её адептов. Поэтому неудивительно, что различные манускрипты содержали своего рода вступление в виде фрагмента хиромантического содержания [XLV]. Это старейшие из известных нам хиромантических документов, ибо подобные ассирийские и греко-римские тексты не сохранились [XLVI]. В этом вступлении к другим книгам «Хейхалот» раскрывается, какие линии человеческой ладони предвещают счастливую, а какие – несчастливую судьбу, вне какой-либо связи с астрологией и с использованием терминологии, часто непонятной нам. Возможно, существовала зависимость между появлением этих новых критериев и расцветом неоплатонической мистики на Востоке в IV веке (характерным для того времени было упоминание Ямвлихом в его жизнеописании Пифагора – книге, проливающей более яркий свет на эпоху её автора, чем на свой предмет, – того, что приём в пифагорейскую школу предопределялся некоторыми физиогномическими критериями) [XLVII]. Упомянутый выше фрагмент, в котором повествуется о том, как ангел Сурия открыл Ишмаэлю – одному из главных героев трактатов «Хейхалот» – тайны хиромантии и физиогномики, носил заглавие, заимствованное из книги Исайи (3:9) «Гакарат паним» («Выражение лица»). И, действительно, этот стих из Исайи, как свидетельствует Талмуд [XLVIII], впервые был истолкован в духе физиогномики в 4 веке.
Тот, кто выдерживал этот экзамен, считался достойным осуществить «нисхождение» к Меркаве, которое вело его путём испытаний и опасностей через семь небесных дворцов, а ранее через небесные миры, к Престолу Бога. Его подготовка, применяемые им приёмы и описание увиденного во время странствия составляют тему рассматриваемых нами трактатов.
Первоначально мы имеем здесь еврейскую вариацию на одну из ведущих тем в учении гностиков и герметиков 2-3 веков: восхождение души мистика через миры ангелов враждебных планет и повелителей космоса и возвращение её в её небесную обитель в «полноте» Божественного света, возвращение, означающее в понимании гностика Избавление. Некоторые учёные полагают, что это главная идея гностицизма [XLIX]. Разумеется, описание такого странствия, наиболее впечатляющий отчёт о котором приводится во второй части «Больших Хейхалот» [L], во всех своих частностях носит гностический характер.
Этому мистическому восхождению неизменно предшествовали упражнения в аскезе продолжительностью в двенадцать или сорок дней. Глава одной вавилонской академии Гай бен Шрира так описывает в 1000 году эту подготовку к небесному странствию: «Многие учёные были убеждены, что человек, наделённый множеством достоинств, описанных в книгах, и страстно желающий узреть
