Почти каждому приятному ощущению соответствует неприятное отрицательное. Жизнь как будто не может состоять из одних ощущений положительных: нельзя сделать жизнь ни исключительно страдальческой, ни исключительно блаженной. Приятному аппетиту соответствует голод. Недаром говорится, что лучшая приправа к кушаньям есть голод.
Эти противоположные величины до известного предела прямо пропорциональны, то есть чем больше голод, тем приятнее чувство насыщения. Исполнение желания тем приятнее, чем сильнее было это желание, то есть чем больше мучений оно доставляло. Поэтическое чувство детства и молодости сопровождается тяжелым чувством старости. Приятность молодых впечатлений с возрастом делается безразличной, ослабляется и переходит даже в отрицательное ощущение тоски и ужаса.
Вы скажете: сколько в молодости радостей, и только радостей; но не забывайте, что вы еще не состарились, не заболели и не померли и потому судить об итоге жизни еще не можете.
Приходит в голову: да не обусловливается ли радость исключительно страданием и не равно ли поэтому количество радостей количеству страданий, то есть не равны ли количества положительных и отрицательных ощущений? Если так, то алгебраическая сумма количеств всех ощущений жизни, от зачатия до смерти, равна нулю. Не есть ли жизнь только взбаламученный нуль?
В таком случае, в некотором отношении судьба всех людей и других живых существ одинакова: они получают такое же количество приятных ощущений, как и неприятных. В результате все получают нуль. Наиболее солидное возражение против этого заключается в следующем. Ваша жизнь счастлива, вы молоды; несомненно, что вы получили более положительных, чем отрицательных ощущений. Определенный интеграл, или алгебраическая сумма количеств испытанных вами ощущений, более нуля. Если прекратить эту молодую жизнь каким-нибудь безболезненным способом, то моя гипотеза теряет под собою всякую почву. Но возможно ли это? Вы скажете: грозовой удар, сильный электрический разряд, морфий, опиум, гильотина и т. д. могут моментально или безболезненно покончить счеты с жизнью. Но знаем ли мы, что испытывает человек, умирая?! Бывает перед концом полоса, когда человек теряет сознание, то есть, вернее, лишается способности давать отчет о своих ощущениях. Агония иногда продолжается несколько дней. Почти бессознательно, но мы не можем без ужаса говорить об агонии. Не скрывается ли тут истина в неясной форме?
Отчего большинство предпочитает естественную смерть, с продолжительной агонией — искусственной, хотя и краткой. Может быть, продолжительное угасание сопровождается менее сильным страданием, чем быстрое. Только (к сожалению) с животными и преступниками не церемонятся, якобы заботясь о минимальном мучении.
