— Теперь я понимаю, почему вы показались мне таким знакомым. Вы похожи на Генри Ярроу. Он уставился на меня и в глазах его я заметил панику. Они блуждали от меня к Арчи, от Арчи к Лекки, а потом остановились на магнуме в моей руке.
— Я вас не пристрелю, — сказал я, — разве что вы вынудите меня к этому.
— А где… где другие?
— Вам лучше побеспокоиться о себе, чем о других, — посоветовал я.
Он кивнул.
— Где она? — спросил я его.
Он не медлил с ответом. Он точно описал мне, как пройти в башню в левом крыле здания. Я спросил:
— С ней все в порядке?
— Да.
— Вы не лжете? Счастливчика Райана не было в комнате, когда я ворвался сюда. Почему? Он был у нее?
— Да. Он должен был сторожить ее. — Он взглянул мне в лицо. — Перед дверью, а не у нее, — повторил он.
— В доме еще кто-нибудь есть?
— Нас было восемь.
— Кто вы, собственно?
— Меня зовут Стефенс. Дэвид Стефенс.
Я несколько секунд смотрел в его карие глаза.
— Вы — брат Кервина Стефенса?
— Да.
— Так, значит, вы тот человек, с которым Джил Рейес разговаривал во вторник утром!
— Скажите, Стефенс, — начал я, — ваш брат — тот человек, который в правительстве Вашингтона решает вопрос о предоставлении кредитов людям пожилого возраста?
— Да…
— Кервин Стефенс, председатель комитета по обеспечению людей пожилого возраста. Человек, который в своем комитете может порекомендовать, например, чтобы Вилла Восходящего Солнца оказалась достойной получить парочку миллионов из фондов?
Он кивнул.
— И я не ошибусь, что Вилла Восходящего Солнца оказалась действительно достойной и что люди Лекки должны были прибрать эти денежки к рукам?
Он судорожно сглотнул. Потом в его глазах что-то блеснуло.
— Не совсем, — сказал он, — не Лекки должен был прибрать, а… — Он бросил быстрый взгляд на Лекки, который уже собирался подняться.
— …а братья Стефенс, — закончил я за него. — О'кей, подробности обсудим позднее. Не хотите ли теперь повернуться?
— Повернуться? Зачем?
— Потому что веревок у меня нет, а я не хочу, чтобы вы и Лекки здесь болтались.
— И я должен повернуться?
— Как хотите. Можете наблюдать, — сказал я и поднял магнум.
Он повернулся. Я поднял руку и сделал ему рукояткой револьвера новую прическу. Он не издал ни звука. Дэвид Стефенс. Рожденный для проигрыша.
Лекки к тому времени успел подняться на ноги. Лицо его было серым с белыми пятнами. Подбородок болтался точно на веревочке. Он успел увидеть, как Стефенс тяжело грохнулся на пол.
Я повернулся к старику.
— Вы… — начал он.
