С неохотой я сунул один из пистолетов за пояс. Потом снова глубоко вздохнул, нажал на ручку и вошел.
Я правильно предположил, что дверь не заперта на ключ. Я быстро ее распахнул и вбежал в комнату.
В следующий момент я уже падал на пол, вытаскивая из-за пояса вторую пушку и чувствуя, как бешено колотится у меня сердце. Оба пистолета я сразу направил в тот угол, откуда слышались голоса, и лишь потом я посмотрел туда и увидел магнитофон…
Магнитофон?
Из него как раз слышался голос: «Я как раз собирался погасить сигарету и вдруг вижу — „клоп“…»
Чертова невезуха. Куда бы я ни приходил, я везде вижу магнитофоны. Они, кажется, магически притягивают меня. Я был весь в поту и с удовольствием всадил бы пару пуль в этот говорящий прибор.
«Боже, эта несчастная свинья…»
У меня не было даже времени повернуться на этот голос. Но голос я узнал. Теперь я узнал его. Он принадлежал Фрэнки. А он был мертв. Мертв?
В моей голове мысли проносились со скоростью средней величины урагана. Значит, могло быть и еще хуже…
Правильно.
Хуже стало тогда, когда мимо моего левого уха просвистела пуля. Я отпрыгнул влево. И пока я совершал свой прыжок, я попытался в прыжке перевернуться с тем, чтобы иметь возможность видеть парней лицом к лицу — тех парней, ради которых я сюда пришел.
Попытайтесь, друзья, перевернуться в прыжке. Если вы не артисты балета, то у вас возникнут те же трудности, что возникли у меня. Я не полностью выполнил этот балетный номер и очутился лицом к окну, то есть сделал на полоборота больше.
Но теперь мне было достаточно лишь немного повернуть голову, и я увидел их всех, сидевших на двух больших кушетках и трех тяжелых креслах: Лекки, преподобного Арчибальда, лейтенанта Уитона, парня, которого я еще не знал, а также Эйса, Флипо и Блютгетта.
Быстрее всех среагировал Эйс. Он уже послал свою первую пулю в меня и собирался продолжать в том же духе. Уитон как раз выхватывал свой пистолет из кобуры, из которой он никак не хотел выниматься. У Флипо уже был в руке 45-й калибр, но он еще не целился в меня. А Блютгетт еще только начинал двигаться.
Мне трудно воспроизвести все то, что произошло в следующие три-четыре секунды. Да и думаю, так будет лучше. Я действовал автоматически. Развернулся и выстрелил практически через плечо — сперва раз, потом еще раз. Я не целился в кого-то определенного — мне было достаточно и того, что Эйс изменил свое намерение стрелять в меня.
Потом я снова развернулся, не зная, собственно, для чего и куда, и запутался в занавесках, быстро развернулся в них, как куколка, сдернул их и вывалился прямо из окна. Занавески предохранили меня от осколков стекла, а когда я очутился на земле, я быстро от них освободился.
