С. У меня еще вопрос. Надо ли нам применять какие-либо меры в отношении этого Бризанта? Ну, вы все знаете, кто его дочь…
Д. Старый Бризант — просто глупец и к нему не надо серьезно относиться. С его стороны нам ничего не грозит. Мы и так убили слишком многих. И каждый новый труп будет все больше затруднять наш план. Скотта мы можем убрать без опасений, но убить отца кинозвезды — все равно, что убрать агента ФБР.
Г. Нет, вы только посмотрите на эту штучку… «Клоп», настоящий «клоп»! Черт бы меня побрал! И кто это…
Д. Да что с тобой?
Г. «Клоп»! Я хотел закурить сигарету, и тут случайно взглянул вниз… Этот выродок все слышал…
Е. Черт возьми, действительно «клоп». Но эта игрушка имеет лишь небольшой радиус действия. Он должен находиться где-то поблизости…
А. Кто…
Б. Флипо, доставай свою игрушку…
Последние сантиметры пленки были смяты и порваны. На момент я представил себе, каково было Дженкинсу, когда он слышал последние реплики.
Итак, ситуация резко изменилась, и это могло привести лишь к тому, что меня постараются обязательно убить, несмотря на все неприятности.
В моем животе заурчало бешенство. Я редко вхожу в раж, но если вхожу, то другим несдобровать. А когда меня называют свиньей, я и веду себя, как свинья. Если же кто-то ставит своей целью убить меня, тот, как правило, недолго проживет. Во всяком случае, так показывала практика.
В последующие два часа я развил такую бешеную активность, что сам подивился этому. Я разбудил дежурного в отеле и попросил его переписать последние шесть минут магнитофонной пленки, заплатив ему за молчание, а потом я написал на простой бумаге — не на бумаге с гербом отеля — несколько слов Тони Бризанту.
Я не упоминал в записке ни своего имени, ни имени Тони Бризанта, но в приписке к Лукреции я написал:
«Лукреция, не пожимай руки незнакомцу».
Теперь, по крайней мере, она узнает, кто это написал. Во всяком случае, я надеялся на это.
Я позвонил Уолту Мейполу и попросил его рассказать мне все, что он знает об «Охране порядка» Виллы Восходящего Солнца и особенно о сержанте Стрикере, которого он высоко ценил.
Уолт также дал мне имя профессора Эллиота Ирвина, который после четырнадцатилетнего преподавания в Калифорнийском университете ушел на пенсию и жил в этом районе. Он, по словам Уолта, поможет мне выжать из пленки еще кое-что.
Потом я минут десять говорил с сержантом Стрикером, и от него я узнал некоторые интересные новости. И он уверил меня, что поможет мне в выполнении моего плана.
