Я стал размышлять, как мне выбраться из казино. Когда я буду в своем «кадиллаке» на шоссе, у меня появятся шансы. Но я хотел уйти тихо, без драки — кто знает, сколько еще заряженных пистолетов наготове у мальчиков Грея. Я осмотрел кабинет. Насколько можно было судить, связь с внешним миром Грей поддерживал с помощью телефона, стоявшего у него на столе.
Поэтому я сказал ему:
— Ну-ка вырви шнур из розетки.
— Пошел ты... подонок!
— Эд, — сказал я спокойно, направив револьвер на него, — я не такой, как ты. Чтобы в кого-то выстрелить, мне нужен серьезный повод. Пока еще его нет, но он уже очень близко. Телефон, Эд!
Он вспыхнул. Мгновение он не двигался, только зло смотрел на меня и наливался кровью. Потом конвульсивным движением схватил шнур и оборвал его. Я отступил к двери — Вы все пока оставайтесь здесь, — сказал я. Потом я выпрыгнул в коридор, резко захлопнув дверь. И остался на месте. Я даже встал поближе к двери, держа револьвер на уровне головы. Прошло две секунды. Дверь внезапно распахнулась, и Уи Вилли Уоллес приготовился выскочить в коридор. В руке он держал револьвер 38-го калибра с укороченным стволом, но он не был направлен на меня и до этого уже не дойдет.
Он остановился так резко, что его ноги заскользили по полу и он ткнулся в косяк двери. Я мгновенно приставил дуло своего кольта к его голове. Вилли застыл. Он выглядел сейчас еще более больным, чем обычно. Он любил убивать, да, но ему не нравилась идея убить его, нет. Когда он рванулся в коридор, рот его был полуоткрыт, слюни текли, глаза горели. Но сейчас они потухли, они прямо-таки на глазах умирали. Они ввалились и как бы подернулись пленкой. Он переводил глаза с моего лица на ствол револьвера.
— Ты что, хочешь отправиться вслед за Дэнни? Он изменился в цвете лица, позеленел.
— Назад, в комнату! И оставайся там.
Дыхание его со свистом вырывалось сквозь сомкнутые губы, словно газ из баллона. Он скрылся в кабинете и захлопнул дверь.
Я спрятал револьвер и двинулся к выходу. До, моих ушей долетали обрывки разговоров. Молодые девушка и парень сидели за столиком. Она шлепала его пальцами по губам, а он, тая от удовольствия, говорил:
— Ты делаешь больно этому моему чертову рту. Она шокирована:
— О, какие неприличные слова ты говоришь! Не буду с тобой разговаривать! Он раскаивается:
— Давай лучше еще выпьем, дорогая Она — Конечно, черт побери!
А за другим столиком беседовали двое мужчин:
— И вот, когда я был уже почти совсем на пределе... Я подошел к выходу и направился к «кадиллаку».
