— Помолчи. — Марино отнимает ее руку — шуточки Шэнди ему не по вкусу.
— Покажи, где она работает.
— Я же сказал — нет.
— Тогда покажи мне морг.
— Нельзя.
— Что, ссышь? Да что она тебе сделает? Полицию вызовет? Давай, показывай.
Марино смотрит на крошечную камеру в углу коридора. Никто записи смотреть не станет. Шэнди права. Кому до них какое дело? Зачем? В нем поднимается то же, что и утром, чувство — коктейль злорадства, агрессии и мстительности, вызывающий желание сделать что-то ужасное и отвратительное.
Пальцы доктора Селф бегают по клавиатуре ноутбука. Сообщения в ее электронный почтовый ящик падают постоянно — от агентов, бизнес-менеджеров, сетевых администраторов, пациентов и избранных поклонников.
Но ничего нового от него. Сэндмена. И это невыносимо. Он хочет, чтобы она думала, будто он совершил немыслимое, невероятное. Хочет терзать ее беспокойством и ужасом, заставляя думать, что он это сделал. Невообразимое. В тот день, ту роковую пятницу, когда Селф за поздним завтраком в студии открыла его последнее письмо и увидела, что он прислал, жизнь ее перевернулась. По крайней мере на какое-то время.
Только бы это не было правдой.
Какой же глупой и доверчивой была она, когда ответила на его первое сообщение, пришедшее на ее электронный адрес прошлой осенью! Да, он заинтриговал ее. Но откуда, откуда у него оказался ее личный почтовый адрес? Адрес, известный лишь немногим. Селф ответила и спросила. Он не сказал. Завязалась переписка. Он не такой, как все, он особенный. Из Ирака, где и получил тяжелую душевную травму. Именно с перспективой пригласить его на одно из своих шоу — какой редкостный гость! — она и попыталась провести онлайновый терапевтический курс. Ей и в голову не могло прийти, что он способен на невообразимое.
Пожалуйста, пусть это будет неправдой!
Если бы только время могло идти вспять. Если бы она не ответила на то письмо. Если бы не попыталась ему помочь. Он безумен, а ведь она редко использует это слово. С претензией на славу она провозгласила: измениться может каждый. Но не он. Он — не может, если сделал то, что нельзя даже представить, о чем нельзя помыслить.
Пожалуйста, пусть это будет неправдой!
Если он совершил невообразимое, то ему уже нельзя помочь. Он — чудовище. Сэндмен. Почему она не потребовала тогда объяснения? Почему не пригрозила, что если он не ответит, она прекратит с ним всякие контакты?
Потому что она психиатр, а психиатры не угрожают пациентам.
