Слабость прошла.
Неуверенными, заплетающимися шагами человека в последней клинической стадии опьянения стрелок спустился на берег. Там он постоял, глядя на океан, темный, как густое красное вино, а потом вынул из сумки последний кусок вяленого мяса. Он сеъл половину, и на этот раз рот и жуледок приняли пищу чуть лучше. Стрелок отвернулся от моря и съел оставшуюся половину, глядя на солнце, встающее над горами, где умер Джейк. Солнце как будто на миг зацепилось за суровые голые вершины, потом поднялось выше.
Роланд подставил лицо лучам солнца, закрыл глаза и улыбнулся. Потом доел мясо.
И подумал еще:
Замечательно. Я теперь человек без еды, на руке без двух пальцев и без одного на ноге; стрелок — при патронах, которые могут и вовсе не выстрелить; у меня заражение крови после укуса какой-то дряни и у меня нет лекарств. Если мне повезет, то воды хватит на день. Может быть, я сумею пройти около дюжины миль, если выложусь до конца. Короче, мне скоро абзац.
Куда идти? Пришел он с востока; но на запад дороги нет, если только ты не спаситель и не святой. Остается — на север или на юг.
На север.
Так подсказывало ему сердце. Без вопросов.
На север.
Стрелок пошел.
4
Он шел уже три часа. Дважды он падал и во второй раз уже и не думал, что сможет подняться. Но набежала волна. Достаточно близко, чтобы заставить его вспомнить о револьверах, и он поднялся, сам не зная как. Ноги дрожали под ним, как ходули.
По примерным его подсчетам, за эти три часа стрелок одолел около четырех миль. Солнце уже припекало, но все-таки не настолько сильно, чтобы так трещала голова и пот ручьями стекал по лицу. С моря дул ветер, но опять же — вряд ли такой легкий бриз может вызвать приступы дрожи, озноб, который время от времени пробирал стрелка, и тело его покрывалось гусиной кожей, а губы стучали.
Лихорадка, стрелок, — подхихикивал человек в черном. —
Все, что осталось еще в тебе, сгорает в огне.
Красные полосы заражения стали отчетливее; продвинулись от запястья вверх по руке — почти до локтя.
Он прошел еще милю и выпил остатки воды. Пустой бурдюк обвязал вокруг пояса. Обнообразный пейзаж вызывал неприятные чувства. Справа — море, слева — горы, под сапогами — серый песок вперемешку с ракушками. Волны бились о берег. Стрелок поискал глазами омарообразных чудищ, но не увидел ни одного. Он шел из ниоткуда в никуда, человек из другого времени, который, похоже, скоро дойдет до бессмысленного конца.
Незадолго перед полуднем он снова упал и понял, что на этот раз ему уже не подняться. Значит, здесь он умрет. На этом месте. Вот и конец.
