— Спасибо.
— Простите за вторжение. Я лучше пойду.
Он удержал ее, не дав сделать и шага:
— Зачем вы пришли?
Теперь, после того как он высказал ей вещи, которыми вряд ли делился с кем-то еще, очень не хотелось признаваться, что она нарушила его уединение, только чтобы выяснить отношения. Она бы справилась с собой и без этого.
Уорд ждал ответа, и она улыбнулась:
— Мне казалось, я вам не нравлюсь.
Он замер, не донеся стакана до рта, вздернув брови и изумленно глядя на нее.
— Что? — тихо спросил он.
— Теперь это звучит очень глупо, но мне правда казалось, что вы меня избегаете.
— Избегаю вас?
Теперь в его голосе прозвучал едва сдерживаемый смех.
— Да. Вы не полетели со мной, хотя не было никакого совещания, вас не было в офисе, хотя Стейси сказала, что вы каждый день бываете там. — Она усмехнулась. — Не так давно вы чуть не стукнули меня, выясняя, не будет ли у меня проблем при работе с вами. Я что, не могу сделать то же самое? — Она повела плечами, пытаясь расслабиться. — Не важно. Я просто хотела спросить.
Он медленно опустил стакан:
— Значит, вы думаете, что я избегаю вас, потому что вы мне не нравитесь?
Она стиснула зубы:
— Да, и я не хочу, чтобы это сказывалось на работе…
Он не дал ей договорить, обогнул стол, притянул ее к себе и поцеловал.
Целовать ее было еще приятнее, чем он думал. Ее губы были теплыми и влажными, чувствительными и трепещущими. Сумочка соскользнула с ее плеча и упала на пол. Она углубила поцелуй, приоткрыв рот и скользя языком по его зубам. Он сжал ее ягодицы, прижимая к себе, давая почувствовать растущее возбуждение. Она выгнулась, потерлась о него, посылая разряды удовольствия по всему его телу.
Он не хотел, чтобы все зашло так далеко, он вообще не хотел, чтобы что-то начиналось, и, если бы она хоть чуть-чуть воспротивилась, он немедленно отпустил бы ее. Но она таяла в его объятиях, и он прижал ее к себе еще крепче, стянул с нее жакет и прижал к стене. Он просунул руку между их телами и расстегнул ее блузку, открывая белье телесного цвета.
Он сжал ее грудь, и она застонала от наслаждения, прерывая поцелуй, чтобы вздохнуть. С разметавшимися по плечам волосами, запрокинутой головой, приоткрытым ртом она была прекрасна — это был секс во плоти. Если она так возбудилась от простого объятия, он не мог представить, что будет, если он решится пойти дальше. В нем столкнулись две противоборствующие силы: одна хотела сорвать с нее одежду и ласкать ее губами и руками, пока она не сойдет с ума от наслаждения, но другая — остатки разума — знала, что все это неправильно. Ана не была просто стаканом плохой текилы… Нет, оборвал он себя, нельзя думать о ней так, как он думал о Каре. Они слишком разные, и от сравнения не выиграет ни одна. Ана особенная, ее можно было сравнить с пиццей «Маргарита»: разнообразные ингредиенты, смешанные так, что от результата невозможно отказаться.
