Буквально перед отъездом, гостил денек в Нижнем Новгороде и спустил с лестницы в троллейбусе какого-то блатного мужика, надавал ему по ебалу, и не заметил, как он чем-то порезал мне горло, на шее растянулась длинная неглубокая рана. Еще швы. В тот момент я чувствовал себя нормально, но, конечно, тосковал немного. Теперь у меня 7 колото-резаных ран. Еще 17 до 24.
Отчаянные домохозяйки кончают с жизнью, выпивая средство для прочистки засоров, а в средневековой Японии самураи резали себе животы. Это была почетная смерть, ее удостаивались за прошлые заслуги. Почему именно так, болезненно и мучительно?
У Ремарка есть фраза, что храбрость имеет место только тогда, когда у тебя есть возможность защищаться. Когда твои руки судорожно сжимают оружие. В исландской саге викинг просит дать ему возможность лишь дотронуться до своего копья перед смертью – так он сможет причислиться к павшим в бою, попасть в Вальхаллу. Ты не бежишь от жизни, не бежишь от зла – ты готов встретить смерть с оружием в руках. Самоубийцы обрекают себя на механическую смерть, как на скотобойне. Их убивает яд, который уже проглочен, асфальт, когда летишь к нему с верхних этажей, петля, которую никак нельзя растянуть. Это переносит всю ответственность на гравитацию, действие токсинов или иные универсальные законы, ты – их жертва.
Но когда ты перекусываешь себе язык или снова и снова вонзаешь себе нож в живот, крутишь и вертишь им внутри, перемалывая собственные внутренности – ты ни на кого не перекладываешь ответственность, с каждым ударом, с каждым взрывом невыносимой боли ты говоришь – я сам, это я. Я не сдаюсь, не капитулирую, я на войне и готов нанести свой решающий удар. И дрожащие пальцы сжимают холодную сталь.
Ненавижу всех этих людей, все это поколение ебаное. Все, кто вырос в девяностые. Вонючие мудаки. Знаете, наши дела, и дело Феди тоже, их все вели какие-то двадцатипятилетние упыри, или даже младше. Меня допрашивали вообще люди 88 года рождения. Одетые по этой своей гадкой моде, в каких-то куртках мудацких, с прическами, как у голубых, они были неотличимы от всех тех людей, которых мы били все эти годы. И фразы, и язык тот же, шутки убогие, приколы из Интернета. Они острили и заигрывали с Катей, девушкой Феди, на допросах через день после его убийства. Блять, в печь этих скотов, в Освенцим, никого не жалко, все поколение, всех, кому от 20 до 25, можно и меня за компанию, ладно. Жадные, тупые, жестокие, беспомощные, циничные, трусливые – надеюсь, Третья Мировая война сотрет сучье племя с лица земли.
