Мы все ненавидим ментов, каждый истинно советский человек. Ненависть. Мне все равно, личные качества человека не имеют никакого значения и никогда не имели. Ты то, во что ты одет, я знаю это точно и пора всем к этому привыкнуть. Ты одет в форму — ты мент, мне безразлично, какой ты друг, товарищ и брат. «Бесплатный проезд в общественном транспорте, оплачиваемый отпуск, бесплатное платье» - написано в листовке, которую получают все пацаны в Москве, которым исполнилось 18 лет. Фу, блять, платье, потом я действительно увидел пару ребят из своей школы, из классов младше меня, в таких платьях, уже разжиревших, с очень хуевыми лицами. Ненависть, гадость, мрак. Представьте, например, вот вы заходите на сайт «одноклассники.ру», к примеру. Это есть такая штука в Интернете, можно найти фотографии и данные всех твоих одноклассников, жирных, с женами уже. И вот, смотришь — этот родил дитя, другой купил Жигули, а третий вдруг раз — и смотришь фотокарточку, а он — в форме! Вот шутка природы, получеловек, полунежить какая-то, из под век — свинцовое ничто, как две пули ПМ. Мы все продаем кому-то душу, но тут как-то все слишком гадко...
Темная клетка, вонючие деревянные скамейки в облезлой старой краске. Они все изъедены, изодраны надписями, зарубками, просто следами от ногтей, нервно впивавшихся в эти доски на протяжении многих лет. Я на удивление спокоен, даже не ожидал, что спокойствие и безразличие во мне уже настолько прогрессировали. Теперь все серьезно, думаю, штрафом не отделаться. Люминесцентный свет, каменный пол, скука — по ту сторону, по эту, - темнота, тишина и ожидание.
Со мной в клетке, в основном, нелегалы, их приводят, уводят. Они привычно жуют насвай, шлют SMS с запрятанных телефонов, переговариваются тихо. Рядом со мной сидит пожилой человечек, сухой, аккуратный, поникший старик.
«Мать всегда его баловала, это она виновата. Вырастили такого амбала на свою голову. И пьет, и орет, и дерется, бьет нас все время. А мы все терпим, мать в нем души не чает. Вот опять пришел, пьяный, все разгромил, стал вымогать деньги, я говорю — нет, не дали еще пенсию. Ну он — бить меня. А я все, как обычно, сношу, терплю, что он меня колотит, и вдруг, в одну секунду, так мерзко, противно стало... я его в ответ двинул легонько. Он пьяный, упал на диван, смотрю в его глаза и вижу — убьет. Со страху схватил, что под руку попалось, - молоток, - и начал его бить, чтобы он вырубился. Знаю, если встанет — не жить мне...
