Внезапно Антон почувствовал острый голод. Скорее бы домой, но обеда дома нет. Антон проверил кошелек, в кошельке бренчит мелочь, около рубля, а надо непременно отнести что-нибудь маме в больницу. На столовую не хватит капитала. Антон зашел в булочную, купил четвертушку бородинского черного, необыкновенно вкусного хлеба и трехкопеечную кругленькую белую булочку. Вышел на улицу и все это уплел. Хочется мороженого, но о мороженом и думать нечего.
Завтра придется разменять мамины двадцать пять рублей, которые она спрятала в шкафу под бельем. Яков Ефимович звонил, что Антону назначат пенсию за папу.
— Небольшую, — сказал Яков Ефимович. — Может, и скоро. Я позабочусь. Но небольшую, — словно извиняясь, повторил Яков Ефимович.
Надо решать, Антон. Идти, куда зовет добрый человек Семен Борисович? И учитель — живой, подвижный, кудрявый татарин Хорис Абрахманович — Антону понравился. Надо решать. Ведь в волшебный Гогин мир тебе хода нет, Антон, и, честное слово, винить за это некого. Бог не дал таланта. Бог дал тебе неспокойное совестливое сердце. Впрочем, бог ни причем, отец и мать или далекие предки оставили в наследство Антону Новодееву гены.
Он повернул назад и зашагал в ПТУ подавать заявление.
Дома ждало письмо, и не одно. Три — маме от сослуживиц с выражением дружбы, участия: не надо ли помочь? Что принести? И: «Выздоравливайте скорее, милая Татьяна Викторовна, скучаем, любим!»
Четвертое ему. Он взглянул на подпись и, от изумления охнув, сел в передней на стул и прочитал:
«Антон Новодеев! Я мог бы не писать писем, ваша классная руководительница собиралась проведать тебя, но я взял это на себя. Ты уже почти взрослый человек, думаю, все понимаешь и многое знаешь. Знаешь, что бывают учителя, которые более всего боятся потерять престиж в глазах учеников, даже если в чем-то виноваты. Я не того сорта учитель. Я достаточно знаю себе цену и потому гляжу правде в глаза. Я перед тобою виноват, не поняв причин твоей грубости. Грубость твою не оправдываю, но и себя не оправдываю. Давай помиримся. Приходи в школу, Антон. Прошу тебя, приходи. У меня растет сынишка, я представил его на твоем месте, в твоей ситуации, и мне стало грустно. Ты понимаешь, что это письмо — знак моего большого к тебе уважения и доверия? Пишу его у вас в подъезде, хотел повидаться лично, да не застал. Завтра мой урок в твоем классе, как тогда, первый. Спрашивать тебя, ввиду исключительных обстоятельств, не буду. Наверстаем после. До завтра».
