«Ему отказали, — в ужасе думал Антон. — Сам уехал? И нам с мамой ничего не сказал, не признался. Что же ты, папа, милый наш, необыкновенный мой папа, несчастливый мой папа!»
Но Антон, конечно, молчал, только жилка больно вздрагивала возле губ и сердце колотилось не в груди, а в висках.
— Так не скажешь ли ты, голубчик Антон, куда он ездил, что там писал? Некоторые товарищи считают, он заслуживал большего внимания. Надо было ему при жизни больше помочь. Что поделаешь… в жизни, даже в нашем обществе, случаются и равнодушие, и ошибки. Я выполняю общественное поручение, Антон, как и тогда на похоронах. И, конечно, долг товарищества. Никто не знает, куда ездил отец, покажи, что он привез оттуда, кроме «Птицы над лугом».
Антон молчал. Он не знал, куда ездил отец. Мама разорвала письмо. В памяти осталось название «Отрадное». Где оно? А зачем Красовицкому знать? Зачем ему поручили узнавать? Или их мучает совесть? Скажите художнику: «Серо, неидейно, посредственно», — и у него упадет кисть из руки. И не будет цветущего луга и белой птицы. А тупорылое чудовище, которое режет разноцветные травы, — это те злые… И Красовицкий с ними.
— Мне официально поручено узнать, где твой отец был летом… Где его этюды? — настаивал Красовицкий.
— Не знаю.
— Где хранятся его… что он там… вообще сочинял?
— Не знаю.
— Ты мне не доверяешь, Антон, — огорченно и вкрадчиво произнес Красовицкий.
— Не очень, — ответил Антон.
— Думаю, что ты на этом проигрываешь, — сказал Красовицкий. Поднялся. Кивнул на картину: — Не подаришь?
— Нет.
— Проигрываешь, — повторил Красовицкий.
В передней, надев пальто, задержался.
— Я член комиссии по наследству художника Новодеева, а в его доме меня принимают, как злоумышленника, хэ-гм! До свидания.
Он ушел.
— Знаешь, — сказала Ася, — почему-то и я не очень ему доверяю.
— Значит, папина картина хороша, если он так ее добивается. Обидно за папу, — негромко проговорил Антон.
— Картина такая, что правда хочется куда-то лететь, — ответила Ася.
— Иди, что покажу, — подозвал Антон Асю к окну.
Тонкая осенняя березка золотым светом горела за окном во дворе.
— В память папы. Мама так назвала: горит в память нашего папы золотая свеча.
