— Значит, жив, — сказал он Гале. — Успокойтесь. А то рубите сплеча. Можете ухудшить его положение.
— Да никакого такого положения у него нет. — Теперь она как-то осела, потухла. Голос звучал с полным безразличием. — Обыкновенная история. Только он в ней совсем не виноват.
— Пусть так, — собираясь с мыслями, сказал Родион. — Но отношения между вами были? И на вашу маму он руку поднял. От этого никуда не скроешься.
— А он и не скрывался, — отмахнулась она. — Просто всем этим поступкам есть совсем другое объяснение, чем вы даете.
— А факты? Например, почему он не хотел узаконить ваши отношения?
— Потому что мне это ни к чему.
Тяжба была затеяна матерью этой девочки. Не поставь она событий на принципиальную высоту, может, и поладили бы потом. Во всяком случае, все было бы забыто, перезабыто и осталось только в семейных преданиях. А теперь дочка вспомнила о самолюбии. Раньше надо было думать, милая.
— Не верите? — бросила Галя и отвернулась. — Для вас ведь вся жизнь уложена в статьи уголовного кодекса. Выучили и рады. А она не всегда укладывается. Бывает, что никто не виноват, а сделать ничего нельзя.
— Нет такого положения, чтобы не нашлось выхода. — Родион смягчился, — Может, вместе поищем? — сказал он. — Видите, что теперь стряслось.
— Не знаю я ничего. Господи, — прошептала Галя. Она теребила пуговицу на беечке трикотажной кофты. Пальцы побелели от волнения. — Ведь все дело в том... — она перевела дыхание, — что... что он был для меня совсем случайный человек. Первый встречный, можно выразиться. Если б я его получше знала!
— И вы пошли с первым встречным?
— Вот именно. Пошла. Назло Генке. Мне Гена нужен был. Только по нем я бредила. А он... — голос ее оборвался хрипотцой, точно прокуренный, — он, видно, только побаловаться хотел. Месяца через два стал пропадать. Вот я на стенку и полезла. Думала, лишь бы отомстить. Родители Васины в деревню уехали. Иной раз он на меня поглядывал. Я знала, что он не откажется от меня. — Она сглотнула комок в горле. — Мы и встречались-то с Васей всего ничего.
— Ну, и что?
— Вернулся Генка. И все пошло-поехало. Я про нашу с Васей любовь почти вовсе забыла. Говорю вам, только Генка мне нужен был.
Родион подумал, что надо бы записывать: показания Гали имели решающее значение для квалификации вины Мальцова.
— А с Васей как же? — нахмурясь, уточнил он. — С ним все же продолжалось?
— Хотела разорвать. Чувствую, не могу его обманывать. Позвала его к нам и все рассказала.
