Казалось, что в такой обстановке, на фоне шелковых драпировок и персидских ковров, этот человек был совершенно неуместен — слишком уж грубый, слишком мужественный, — однако Антония, едва взглянув на него, почувствовала, что ее сердце забилось быстрее. И так случалось почти всегда, когда в глазах Лоренса появлялся этот блеск, — в такие минуты ее неудержимо к нему влекло, и было очень трудно воспротивиться этому влечению.
Однако на этот раз она заявила:
— Уже поздно. Я устала…
— Вы можете поспать потом, — сказал Лоренс и тут же добавил: — После этого вы будете спать лучше.
Ей следовало бы прогнать его.
Но, как всегда, она этого не сделала.
— После этого вы гораздо лучше спите, — продолжил Лоренс с хрипотцой в голосе, свидетельствовавшей о том, что ему требовалось.
Да, после этого она действительно спала лучше, но, просыпаясь, обычно сожалела о произошедшем. А то обстоятельство, что она пользовалась услугами Лоренса для кратковременного наслаждения, всегда тревожило ее и мучило совесть, в существовании которой она, впрочем, очень сомневалась.
Но сейчас она снова попыталась воспротивиться:
— Это несправедливо по отношению к тебе, Лоренс.
Тут он вдруг обнял ее и крепко прижал к себе. И Антония тотчас же почувствовала жар его тела и ощутила силу, его желания. Лоренс же, подхватив ее на руки, прошептал ей прямо в ухо:
— Не беспокойся, я могу сам позаботиться обо всем. Позволь мне любить тебя, Антония.
Она и на сей раз сдалась, хотя прекрасно знала, что опять будет сожалеть об этом.
Может быть, и неудивительно, что она никакие могла заснуть, но все же это ужасно раздражало.
Поднявшись с постели, Джулианна Саттон подошла к окну и, отдернув штору, уставилась в темноту. Молодой месяц едва освещал крыши соседних домов и, казалось, превращал их окна в пустые глазницы.
Еще два дня.
Через два дня она должна выйти замуж. То есть послезавтра.
При мысли об этом по спине девушки пробежал холодок. Да, конечно, она почти всю свою жизнь знала, что однажды выйдет замуж за маркиза Лонгхейвена, Но сейчас слово «послезавтра» пугало ее.
Ведь она никак не ожидала, что ей придется выйти замуж за другого человека, пусть даже этот человек — маркиз Лонгхейвен.
Джулианна почти не сомневалась: если бы Гарри был жив, она бы так не нервничала.
Ах, Гарри… Какая у него была чудесная беззаботная улыбка…
Тихий стук в дверь прервал ее раздумья.
— Да, войдите!
Дверь тут же открылась, и послышался мужской голос:
— Еще не спишь? Я увидел свет под твоей дверью. Какого черта ты не спишь в такой поздний час?
