Только однажды он прикоснулся к ней — небрежным жестом положил ладонь ей на талию, представляя ее темноволосой молодой женщине в потрясающем темно-красном платье, прекрасно сочетавшемся с ее яркой экзотической красотой. Пробормотав приличествующее случаю приветствие, Джулианна — так ей, во всяком случае, показалось, — заметила враждебность в глазах женщины в красном. Это изумило ее и испугало, и она снова вспомнила о том, что почти не знала человека, ставшего ее мужем. Очевидно, маркиз и эта дама были хорошо знакомы, потому что он только ее назвал по имени. Эту женщину звали Антония — имя явно не английское. О том, что она не англичанка, свидетельствовали также ее внешность и акцент.
— Мои поздравления, леди Лонгхейвен, — пробормотала она со слащавой любезностью, и в глазах ее снова промелькнула все та же враждебность.
Когда женщина в красном отошла, Джулианна с беспокойством подумала: «Насколько же они знают друг друга? И что их связывает? Может быть, что-то личное?»
Конечно же, подобные вопросы нисколько не помогали Джулианне сохранять спокойствие, и оставалось лишь надеяться, что знакомство Майкла с этой женщиной не очень отразится на их дальнейшей совместной жизни. Через некоторое время, когда гостей в зале стало еще больше, заиграла музыка и бесконечные поздравления смешались с бесконечными танцами. И как всегда, невеста пользовалась наибольшей популярностью — молодые джентльмены приглашали ее один за другим. «Все-таки хорошо, что я долгие часы провела с учителем танцев, — думала Джулианна, кружась в очередном вальсе. — Выходит, это время было потрачено не зря, иначе сейчас было бы ужасно неловко…» После каждого танца кто-нибудь непременно подавал ей бокал с шампанским, и в конце концов у нее ужасно разболелась голова. К тому же болели ноги; ей казалось, что они слово в огне горели.
Майкл тоже много танцевал, однако не с ней, но ее это нисколько не удивляло.
— Дорогая, ты сегодня очаровательна.
Джулианна улыбнулась отцу — своему очередному партнеру, — но эта ее улыбка была робкой и вымученной. «Неужели новобрачной действительно не позволяется ни минутки отдохнуть?» — подумала она, тихонько вздохнув.
— Спасибо, но я не думаю, что вы беспристрастны. Я немного устала, если хотите знать. Но надеюсь, что никто этого не замечает. Мне бы ужасно не хотелось расстраивать герцогиню.
Когда-то блондин, а теперь весь седой и с морщинистым лицом, отец Джулианны обладал сияющими, как в молодости, голубыми глазами, и сейчас он был безмерно рад, что все так замечательно устроилось.
