– Все ясно!.. Мы им такой спектакль устроим.
– Не переиграйте только… А с вечера мы обложим ваш офис и будем гостей ждать.
– Ой, ребята, – вдруг встрепенулась Варвара. – Я только что вспомнила. Может быть, это важно, а может быть, и пустяки… Мы в последние дни три письма получили на адрес «Совы».
– Ну и что?
– Одно – из Бельгии и два – из Австрии.
– О чем письма-то?
– В двух первых – реклама спецтехники, а в последнем – приглашение на международную выставку оружия.
– А что тут странного? – удивился Олег. – «Сова» выходит на международную арену!.. О наших успехах знают во всем мире. А после завершения операции мы вообще будем нарасхват.
– Но, Олег, мы нигде не давали своего адреса. Да и не в этом дело, – совершенно серьезно, не обращая внимания на ехидство Крылова, продолжала Варвара. – Я вчера два раза звонила в Австрию. Я точно уверена, что не только в сентябре, но и в ближайший год такой выставки там не будет… И фирмы, которая нас приглашает, тоже в Австрии нет и не было.
– Так чьи же это проделки?.. И зачем это все?
– Завтра узнаем, – завершил встречу Рогов. – А письма эти дайте мне, Варвара Петровна… Пусть их наши криминалисты покрутят. Если их Дибич попросит – они в момент сделают.
* * *
Он готовился к завершению своей миссии в Москве.
Лобачев ценил в себе обостренное чувство опасности, чувство меры, ощущение той грани, за которую нельзя переступать.
Он определил для себя максимальный срок – три дня… За это время надо провести встречу с готовой на всё Назимовой и нанести последний удар по «Сове».
Встреча должна дать очередную крупную порцию денег, а удар по сыщикам – это для души… Это – как в спорте. Поражение соперника необходимо просто для ощущения собственного превосходства. Не из-за злости на него, не из-за денег, а для самоутверждения.
Впрочем, были и другие причины добить «Сову». Вернее, не причины, а так, неосознанное чувство тревоги.
Они явно выиграли в первом тайме… Значит, что голова у них к нужному месту прикручена… И значит, что они всё могут, если захотят.
Но все записи из офиса «Совы» за последнюю неделю ставили Лобачева в тупик…
Это был сплошной треп расслабленных, умиротворенных обывателей…
Они томно мечтали, как в августе будут тратить деньги, полученные от Павленко.
Они смеялись над ним, над Лобачевым, который бежал из Москвы, «как Керенский в женском платье».
Они беззлобно сожалели, что удалось ускользнуть супругам Паниным.
И это все!.. Остальное – кофейные разговоры о политике, о тряпках, о технике, о сексе.
