– Что вы хотите?
– А вы понастойчивей!.. И правильно. Я действительно кое-чего от вас хочу… Я хочу, чтобы вы не думали дергаться, а стали мне помогать. И тогда я ликвидирую ваши долги… Вы даже можете получить некоторую дополнительную сумму для поддержки штанов.
– Что вы хотите?
– Вы мне нравитесь, Татаринов. Вы хотите знать детали, а сами даже не сказали, что готовы добровольно помогать мне во всем.
– Я готов…
– Подробнее!
– Я готов помогать вам… добровольно.
– И не думайте, что я обрадовался. Я не ожидал другого варианта… Вы еще счастья своего не понимаете! Счастливчик… А я обещал вас больше часа не задерживать. Давайте к делу!.. Мне надо крепко наказать Игоря Савенкова. Это ваш друг?
– Бывший!.. У меня на него тоже большой зуб имеется.
– Я знаю. Он бросил вас в трудную минуту, а я поддержу. И вместе накажем нехорошего человека. Вы можете посетить его офис в Беляеве?
– Могу.
– Мне на первый раз нужна его записная книжка. Несколько написанных им документов, рукописных разумеется, и еще вот это.
Федор вынул два деревянных брусочка размером с толстый карандаш. Не надо быть шпионом, чтоб понять, что это элементарные «жучки».
– Эти игрушки надо прикрепить в местах, где можно ожидать важных разговоров… Здесь на боку клеевая полоска… Под стол можно. Но очень аккуратно! Нельзя проколоться… Я понимаю, что это очень сложно…
– Ничего сложного. Мы можем к ним вместе зайти. Ночью.
– Не понял…
Татаринов открыл ящик стола и, порывшись в куче коробочек, скрепок, старых авторучек, положил перед Лобачевым массивный сейфовый ключ.
– Это от их нового офиса… От новой двери. Они только вчера ее поставили.
Федор впервые посмотрел на Татаринова с удивлением и восхищением. Похоже, что он его недооценивал. Похоже, что этот Борис не мелкий жулик, а достаточно крупный…
– Я с вами вожусь, Татаринов… Мы с тобой, Борис, большие дела будем делать… Визит в «Сову» назначаю на сегодня. В полночь!.. Давай, друг Борис, уточним место встречи.
* * *
Всю дорогу из Химок Галаева оживленно болтала, но, переступив порог Вариной квартиры, вдруг замолчала.
Медленно пройдя в большую комнату, она остановилась в изумлении. Выражение ее лица подтверждало меткость грубоватой народной характеристики такого состояния – «челюсть отвисла».
И было от чего отвиснуть… Комната напоминала маленький экзотический музей или питерскую Кунсткамеру.
Раиса Павловна долго не могла отвести взгляд от трехметровых змей. Готовые к прыжку деревянные кобры с горящими глазами разместились на фоне огромной шкуры зебры… Рядом на стене теснились африканские маски, раскрашенные щиты, копья.
