Катерина явно получила от них заряд бодрости и оптимизма. Она оглядела кухню, схватила вдруг огромный поднос и стала колотить в него деревянной лопаткой:
– Третий звонок! Пора на сцену, начинаем второе действие… Игорь, а где же ваша знаменитая пухленькая птичка? Вы столько о ней рассказывали, пора представить ее народу. Вы сами ее резать будете?
– Собственноручно.
– Все мужчины так: сначала тебя разденут, потом чем-то нафаршируют, а затем за нож хватаются… Ой, я, кажется, глупость сказала!
– Ни в коем случае! Но вы, Катерина, буквально выбили нож из моих рук. Я его отдам своей жене. Пусть она, считая, что это ее соперница, отрезает ей сперва крылья, затем ноги… Ой, а теперь я, кажется, глупость сказал. – Игорь переглянулся с Екатериной, подмигнул ей, и они рассмеялись. – Позвольте, уважаемая Екатерина…
– Да просто Катя.
– Позвольте, Катя, доверить вашему мужу вынос тела. Он вам помогает на кухне?
– Ничего не делает.
– Ах, он, несчастный. Он не знает, как это приятно… Я всему его научу. Это ему понравится, уверяю вас.
Когда Павленко с женой и подносом удалился, Савенков задал Дибичу самый главный вопрос:
– Я понял, что и ты, и Рогов считаете, что Елагина – главная фигура в этой игре. Это так?
– Это одна из самых реальных версий.
– А кто подписал документы от прокуратуры?
– Заместитель генерального. Некто Корноухов Борис Петрович… Он недавно на этой должности.
– А он не может быть знаком с Елагиной?
– Не знаю, но ход твоей мысли мне нравится.
* * *
Федор Лобачев уже десять дней привыкал к своей новой фамилии. Теперь он Торопов, Торопов, Торопов.
Раньше это казалось ему очень просто. Главное, чтобы документы были чисто сработаны. А в этом у него сомнений не было… И еще важно запомнить легенду, детали его новой биографии. Но и с этим был полный порядок.
Он уже несколько раз общался с дорожными попутчиками и бегло рассказывал им о сложной жизни Феди Торопова, сыпал десятками имен, дат, названий деревень и городов, где он когда-то якобы работал. Он чувствовал жизнь Торопова как свою. Но на прямой, неожиданный вопрос о его фамилии он уже дважды прокололся.
В киевской гостинице он бодро назвался Лобачевым и протянул паспорт. После настороженного уточняющего вопроса администратора ему пришлось разыгрывать раздражение: «Да, я Лобачев, я Сидоров, я Петров… Зачем спрашивать, если вы паспорт в руках держите. Там четко написано: То-ро-пов».
Второй раз он назвал себя Лобачевым уже здесь, в Будапеште, заказывая телефонный разговор с Ригой. Это – пустячок. Очевидно, что никто не обратил на это внимания. Но важен сам факт. Такая ошибка в какой-то ответственный момент могла стать роковой.
