— Уйди, Том. Пожалуйста, уходи. Я не знаю, что говорю. Я ненавижу себя, и ты никогда не простишь мне этих слов.
— Я пошлю к тебе тетушку Анну, Линда.
— Как хочешь.
Он оглянулся на грациозную белую фигурку на фоне темной листвы кустов. Фонарики тихонько покачивались на весу, и легкий ветерок играл листьями. Том пошел к дому.
Линда бегом пересекла лужайку и прошла в гардеробную. Через минуту ее окликнул стоявший у окна капитан Клайв Эльтон.
— А, вот вы где, Линда. Вы обещали этот танец мне. Я думал, вы уже забыли.
Обмахиваясь веером, она с быстрой, нервной улыбкой взяла его под руку. Эльтон танцевал четко, но как-то натянуто, и это отпугивало ее. Да и танец был незнакомый: она плохо знала фигуры и часто ошибалась. Эльтон побагровел. Оба они чувствовали себя неловко, и люди невольно обращали на них внимание.
— Я плохо себя чувствую, капитан Эльтон, — сказала она, внезапно останавливаясь.
Гости видели, как она почти побежала к двери, а высокий офицер последовал за ней. В саду он догнал ее.
— Линда, что случилось? Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
— Передайте, пожалуйста, Атеру, что у меня есть к нему просьба.
Она быстрыми шагами пошла по аллее, не зная, куда идет. У ворот ее остановил часовой.
— Вы хотите уйти, мисс?
— Да.
— Подождите, пожалуйста, одну минуту. Я позову моего товарища, чтобы он проводил вас.
— Спасибо, но я передумала.
Она быстро пошла назад. Дойдя до более темного места, она остановилась, стараясь успокоиться, но сердце ее отчаянно билось, словно стремилось выпрыгнуть из груди. Она не могла сосредоточиться. В ушах у нее звучал голос Тома: «Такая уж это страна, Линда… Сделанного не воротишь… Он сверхъестественно меткий стрелок… Я счастлив и люблю тебя…» Как может он любить ее теперь? Она оскорбила его просто из желания как можно сильней обидеть, и теперь ничего нельзя исправить, и если она недостойна его, если не способна покорить его целиком, — ну что ж, пусть будет так, это даже лучше. Лучше покончить с этим навсегда. У него тоже есть недостатки, а уж если один видит недостатки другого — значит, все кончено. Его недостатки не так уж велики — он просто слишком мягок и терпелив. У других тоже есть недостатки, но их можно простить: эти недостатки делают их даже великими, героями. Оом Стоффель скуп, упрям, вспыльчив, нетерпим, но он герой. Атер неестествен, так сказал Том. У него глаза, как у кошки, маленькие и равнодушные, и в них таится какая-то игривая, беспощадная жестокость. Он забияка и собственник. Что, если он негодяй? Ведь он не стыдится даже своего уродства, чего люди обычно стыдятся. В его некрасивом лице, до безобразия опаленном и обветренном, есть что-то животное. Он воплощает собою все то, чего нет в Томе. Том ненавидит его и немного боится. Она тоже боится. В голове у нее мелькнула мысль послать слугу-зулуса за тетушкой Анной, которая, ни о чем не расспрашивая, уведет ее, закутает в накидку, тихонько усадит в экипаж, и никто не увидит, как она уедет. Потом она вспомнила, что тетушка Анна, наверное, ищет ее, она, должно быть, обижена и шокирована. Почему она так дорожит условностями, ведет себя так по-английски? На сельском празднике у буров люди просто танцуют, смеются и веселятся дотемна. Пожилые люди смотрят сквозь пальцы на парочки, исчезающие в темноте. Правда, ей самой не приходилось участвовать в этом; сначала она была слишком молода, а потом началась война. Но она не раз видела, как молодые люди обнимали девушек и прижимались к ним. Ей становилось стыдно, хотя она знала, что это такое, и в груди у нее что-то сладко замирало. У англичан все это обставляется более романтично, более благопристойно, хотя и немного чопорно: за девушками обычно присматривают пожилые дамы, которые тоже, наверное, смотрят сквозь пальцы на их поступки. Стоя здесь во тьме, Линда вдруг почувствовала себя безнадежно одинокой и никому не нужной. Позади нее мерной поступью шагал часовой. Затем она услышала шаги; быстрые, легкие шаги приближались к ней.
