На панели нартециума зажегся зеленый огонек, и Ваддон подошел, чтобы взять информационный планшет с последними данными. Столбцы цифр и текста скользили по блестящей поверхности, и хотя большая часть данных ничего не говорила Ваддону, того, что он понял, было достаточно, чтобы впасть в отчаяние.
Убедившись в стабильности состояния Воителя, апотекарии вышел из операционной и подошел к морнивальцам, сожалея, что не может сказать им ничего утешительного.
— Что с ним случилось? — резко спросил Абаддон. — Почему он до сих пор там лежит?
— Если говорить честно, Первый капитан, я не знаю.
— Что значит «я не знаю»?! — закричал Абаддон. Он схватил Ваддона за грудки и стукнул его о переборку так, что с другой стороны на изразцовый пол со звоном посыпались серебряные подносы со скальпелями, хирургическими ножницами и зажимами.
— Почему ты не знаешь?!
Локен и Аксиманд бросились оттаскивать Абаддона, а Ваддон ощутил, как железные пальцы медленно сворачивают ему шею.
— Эзекиль, отпусти его! — кричал Локен. — Это никому не поможет!
— Ты не можешь допустить, чтобы он умер! — рычал Абаддон, и Ваддон поразился, увидев в его глазах всепоглощающий ужас. — Это же Воитель!
— А ты думаешь, я этого не знаю? — выдохнул Ваддон, как только с его шеи отцепили руку Абаддона.
Он медленно сполз по стене, чувствуя, как опухает поврежденное горло.
— Если ты позволишь ему умереть, Император тебя проклянет, — прошипел Абаддон, порывисто меряя шагами операционный зал. — Если он погибнет, я сам тебя уничтожу!
Аксиманд увел Абаддона подальше от апотекария, а Локен и Торгаддон помогли ему подняться на ноги.
— Это какой-то маньяк, — прохрипел Ваддон. — Уберите его из медицинского отсека!
— Он не в себе, апотекарий, — сказал Локен. — Да и все мы тоже.
— Тогда держите его подальше от моих людей, — предупредил его Ваддон.— Он не может контролировать свои поступки и становится опасным.
— Это мы сделаем, — пообещал Торгаддон. — А теперь — что ты можешь нам сказать? Он выживет?
Ваддон немного помедлил, собираясь с мыслями, и поднял упавший планшет.
— Как я уже говорил, я не знаю. Мы словно дети, пытающиеся починить сложнейший механизм. Мы даже отдаленно не представляем себе, как устроено его тело и на что оно способно. У меня нет никаких догадок относительно полученных повреждений и их последствий.
— А что с ним происходит? — спросил Локен.
— Все дело в ранении плеча, рана никак не желает закрываться. Она кровоточит, а мы не можем остановить кровь. Мы обнаружили в ране остатки какого-то генетически деградирующего вещества, которое может быть ядом, но я не уверен.
