Смущенный ее прямотой, Игнаций не мог решить, с чего начать свой рассказ, а потому предпочел самый осторожный подход.
— Ты давно не встречалась с Эуфратией?
— Я видела ее вчера вечером, как раз накануне отправки штурмгруппы. А что случилось?
— Ты не заметила ничего странного?
— Думаю, заметила. Резкое изменение ее внешности меня несколько удивило, но она же работает в области изобразительных искусств. Я решила, что такие перемены для нее — обычное дело.
— Она не пыталась тебе что-нибудь передать?
— Передать мне? Нет. Послушай, Игнаций, к чему ты клонишь?
Каркази передвинул к ней по столу потрепанную брошюру и увидел, как изменялось выражение ее лица по мере того, как Мерсади читала заголовок. Она явно поняла, что это за произведение.
— Где ты это взял? — спросила она, оторвавшись от чтения.
— Мне дала ее Эуфратия, — ответил Каркази. — Очевидно, она захотела распространить идею о Боге-Императоре в первую очередь среди нас, поскольку мы ей помогли, когда она нуждалась в поддержке.
— Бог-Император? Она что, совсем лишилась рассудка?
— Не знаю, может, и так, — сказал Каркази, наливая себе вина. Мерсади протянула ему стакан, и он наполнил его тоже. — Я не думаю, что она вполне оправилась после пережитого в Шепчущих Вершинах, несмотря на ее заверения в обратном.
— Это безумие,— сказала Мерсади.— Ее сертификат мгновенно будет отозван. Ты сказал ей об этом?
— Почти, — ответил Каркази. — Я пытался ее образумить, но ты знаешь, как ведут себя религиозные люди — они не желают воспринимать никаких доводов.
— И?
— И ничего. После этого она просто вышвырнула меня из своей комнаты!
— Так, значит, ты действовал с присущим тебе «тактом»?
— Возможно, я мог быть и поделикатнее, — согласился Каркази. — Но я был потрясен, что такая умная женщина повелась на такую чепуху.
— И что же нам с этим делать?
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. Я не имею ни малейшего представления. Как ты думаешь, может, поговорить об Эуфратии с кем-то еще?
Мерсади, прежде чем ответить, сделала большой глоток вина.
— Я думаю, что стоит попытаться.
— Есть какие-то идеи насчет подходящей кандидатуры?
— Зиндерманн?
Каркази вздохнул:
— Я так и знал, что ты предложишь его. Я недолюбливаю этого человека, но, возможно, в нашей ситуации это лучший выбор. Если кто-то и сможет разубедить Эуфратию, то только итератор.
Мерсади вздохнула и наполнила оба стакана.
— Не хочешь ли выпить?
— Вот теперь ты заговорила на моем языке, — ответил Каркази.
