Муравьи путают красный цвет с черным, но только царица способна была почувствовать обман и не принимала красного муравья за своего, хотя без конца пользовалась его услугами.
Выбежав из царских покоев, Кома обошел муравейник, наблюдая за тем, как медленно просыпаются его жители, вначале вяло, а потом все убыстряя и убыстряя темп рабочей жизни. Каждый знал свое дело и делал его добросовестно. Работа в обществе заставляла трудиться всех в полную силу, и безвозвратно прошло то время, когда Коме приходилось подбадривать и своим примером воодушевлять собратьев.
Кома взобрался на купол и увидел, что тот почти закончен. Только лист, откуда-то сорвавшийся ночью и накрывший узкое отверстие купола, мешал работникам.
Но вожак не стал вмешиваться, он просто знал, что через какое-то время лист стянут с купола или разрежут на мелкие части. Больше Кома нигде не останавливался, он бежал дальше в глубь леса в вечном поиске корма для возрожденного муравейника.
…Еще три недели назад этот запах присутствовал всюду. Чуткие усы Комы ловили его почти на всей территории, куда заглядывал он в поисках пищи. Особенно на стволах и ветках деревьев, где часто грелись на солнышке серовато-белые бабочки. Но их было так много, что, казалось, они специально выбрали это место для свадебного карнавала, зная о гибели муравейника.
После бурного карнавала самки откладывали яйца, из которых впоследствии рождались гусеницы. Этот запах был прочно закодирован в памяти Комы, а сейчас снова всплыл по совершенно неуловимым законам и настойчиво влек его к знакомым местам.
Первая ближайшая береза, по коре которой легко и ловко взбирался
Кома, уже предвещала обильную охоту. Ветви и листья дерева были буквально усеяны мелкими гусеницами, густо покрытыми волосками.
Кома не стал нападать, даже не прикоснулся усами — путь его лежал снова вниз, к земле, к соседнему дереву — развесистому старому дубу. Но еще не взобравшись, он повернул вниз: его локаторы уловили не только запах, но и хруст пожираемых листьев.
Обойдя весь участок, Кома все же разорвал одну гусеницу, насытился сам, а какую-то часть, зажав в жвалы, понес к дому. Теперь он передвигался несколько медленнее, но все же спешил, боясь упустить охотников, которые могли разбежаться по всей территории.
У входа в муравейник Кома бросил гусеницу на землю и, высоко вскинув антенну, кружась на одном месте, казалось, воинственно трубил, оповещая муравьиный мир о великой добыче. Охотники и фуражиры скрещивали с ним антенны, получив точные указания, спешили на промысел. Муравейник опустел, но до ближайшего дерева образовалась живая, будто ползущая змейка, дорога.
