— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Я, вот, книжечки принес обратно, что вы послали, — говорит посетитель. — Так мы сегодня спросили офицера, чтобы самим пойти да побольше, если можно, взять — те, что вы дали, прочитали уже.
— Чего ж, можно, можно, — отвечаю я. — А вы присаживайтесь.
— Да я, знаете… — косится он в сторону конвоира, все так же застенчиво улыбаясь.
— А он ничего, подождет…
Солдат с. недовольным и несколько удивленным лицом прислоняется к косяку двери и начинает с подчеркнуто скучающим видом рассматривать потолок.
Закуриваем все трое. Мой гость не курит, а священнодействует:
— Ох, голова закружилась, давно не курил.
Помолчали. Разговор завязывается не сразу, хотя посетитель, по-видимому, словоохотлив, а для меня его приход большое событие.
— Книжки хорошие, да уж маленькие больно. Вы нам чего-нибудь потолще дайте.
— Можно, можно. Сейчас выберем.
Помолчали опять. Гость присаживается на кончик стула. Я начинаю просматривать сваленную в углу груду книг.
— А вы, что же, из эмигрантов будете?.. Давно, значит, на родине не бывали?
— Да вот, уж скоро двадцать лет.
— Так, так… Плохо там, ой, как плохо.
— Да я уж слышал.
— Ну, а по профессии вы кто же будете?
— Журналист.
— Пишете, стало быть?
— Не без того. Но вот сейчас больше читаю.
— Так, так. Мы, стало быть, с вами вроде как коллеги…
— Вот как? Вы тоже журналист?
— Да нет, какой там, токарь я, по металлу. Вот сейчас только этим делом занялся, писательским-то. Да и то тоже больше читаю, чем пишу. — Как же так, что же вы читаете? Оказывается, в отделе пропаганды верховного командования армии организована маленькая испытательная лаборатория. Из числа военнопленных какого-то лагеря около Берлина отобрано несколько человек разных профессий, специальностей, интеллектуального уровня и возраста. Изданные на фронте для отправки на ту сторону листовки даются им на просмотр и критику.
— Много ерунды пишут, конечно, ну, а про большевизм, впрочем, довольно верно, — заключает мой собеседник.
Из дальнейшего разговора выясняется, что среди заключенных есть колхозники, рабочие — «вот, как я, например», — есть и интеллигенты. Среди них заинтересовал меня больше всего какой-то профессор — «он, знаете, с утра до вечера что-то сам пишет», — и прибывший совсем недавно капитан-танкист.
Беседа наша затянулась. Недреманный страж показывает явное нетерпение. Переступает с ноги на ногу и выразительно кашляет в паузах между репликами.
— Ну, я пойду, — встает гость. — А то, вот, конвойный-то мой вроде как торопится. За книжечки спасибо. Только вы нам в следующий раз чего-нибудь поинтереснее отберите. О том вот, как другие живут… — Хорошо, хорошо, постараюсь. А вы заходите почаще. — Да, уж мы зайдем.
