В коридоре послышались шаги.
— Ян!!!
Вальдемар обладал голосом повышенной проникающей способности, натренированным на детских утренниках и в неформальных сценических постановках. Раскатистый бронебойный баритон легко преодолевал железобетонные перекрытия, что уж говорить про хлипкую картонную дверь!
— Выручай, слушай! Срочно нужна рифма к слову «лирик»! Может быть, твой незамыленный слух поможет нам подобрать что-то достойное.
— А зачем вам? Рифма — какого назначения?
— Не слышим тебя, — пророкотал Вальдемар. — Чётче артикулируй.
— Я спросил.
— «Клирик» — не предлагать!
Ян ткнулся лицом в полотенце, быстренько промокнул воду, чтоб она не потекла за ворот, и открыл дверь.
Вальдемар стоял напротив, держа в руках две полных ёмкости:
— Ну, за встречу?
— Не остыла ж ещё!
— А это пробничек! Пробничек разрешается и так.
Ян осторожно принял налитую с верхом стопку:
— Вот так: с утра, в коридоре, без закуски.
— Три «нет», по всем пунктам, — Ойген мягким шагом, тоже стараясь не расплескать, подтянулся с кухни.
Принёс блюдечко с очищенным мандарином, горкой маринованных корнишонов и зачем-то тюбиком васаби.
— «Собери лайм из подручных средств»? — уточнил Ян.
— Не придирайся! Итак: закусь есть, в Москве время — два, в Петропавловске-Камчатском — как обычно, а что мы оказались в коридоре — так это уж где пробник застанет. Не зарекайся от встречи с ним, ибо! Ещё вопросы, или чокнемся уже?
— А лайм Грета привезёт, — сладким голосом сказал Вальде-мар.
— Я что-то пропустил? — удивился Ян. — А Наташа разве.
— Не за пробником! — строго сказал Вальдемар. — А то у Ойгена аппетит пропадёт.
— Понял!
— Погоди! Пока процесс не затянул нас в темпоральный провал. — Ойген нахмурил брови, — ты сразу скажи, у тебя какие-то конкретные дела намечены, чтоб ко времени?
Ян сосредоточился. Ко времени были только Крутовы. Остальное — по наитию.
— В среду, — сказал он. — Туристов поеду катать. А до этого — так, по мелочи, как пойдёт.
— Вопросов больше не имею!
При соприкосновении сосудов те слегка сообщились, и текила всё-таки просочилась между пальцев.
— Рады тебе, — сказал Ойген.
— Превзаимно! — ответил Ян, осторожно выдыхая.
— Ну, чего встали в коридоре? — возмутился Вальдемар. — На кухню или в комнату?
В гостиной доминировал длинный чёрный диван, больше похожий на офисный атрибут, чем на что-то домашнее. Противоположную дивану сторону комнаты занимала заслуженная гэдээровская «стенка». Ойген снял квартиру без меблировки, и она с миру по нитке постепенно заполнилась, чем заполнилась.
