Карлсон старался не поддаваться отчаянию. Точнее, он даже не подпускал отчаяние к области своих лихорадочных размышлений, и оно топталось чуть в стороне, за гранью освещённого мыслями пространства, переминаясь с ноги на ногу, вежливо покашливая: я тут, позовите, когда уже можно будет войти.
Секунда, две, три — непозволительно много! Прожектор из крупной звезды превратился в солнце. Планы меняются, Олаф!
На полной скорости, визжа мотором, лодка нарушителя устремилась к берегу. Катер угрожающе заревел, но выстрелов не последовало. Всё набирая ход, лодка взметнулась по пандусу и с оглушающим скрежетом взлетела в воздух. От удара о ворота хрустнул, вминаясь, текстолитовый нос, но под массой атакующего тарана подались и гофрированные створки, лопнула поперечная перекладина. Сзади запоздало ударил пулемёт, пули ушли в озарённое городом небо.
Лодка мёртвым дельфином повисла на разломанных воротах. Днище разорвалось в лоскуты, Карлсона и Холибэйкера инерцией швырнуло вперёд — сквозь плексигласовое крошево лобового стекла, средневековым снарядом из скованных ядер.
Тихая мирная Швеция, сказочная страна! За воротами не оказалось будки охранника, не завопила сигнализация, не заплясали лучи прожекторов с окрестных крыш. Чуть осела пыль — и вокруг восстановилось сонное спокойствие.
Территорию завода рассекала железнодорожная ветка. Чуть поодаль тепловоз деловито пристраивался к короткой связке загнанных в тупик вагонов. Машинист в тёплой кабине, наверное, даже не услышал выстрелов.
Карлсон перевернулся на живот, встал на четвереньки, потом на колени. Наручник впился до мяса. Рука Холибэйкера тоже сочилось кровью, но ему по-прежнему было всё равно.
Самым сложным оказалось встать на ноги. Карлсон задвинул железный лист себе до подмышки, схватился за скользкое и липкое запястье спутника, пролез под его руку, перекинул её себе через плечо. В локте Холибэйкера что-то противно скрежетало и хлюпало. Извини, приятель, мне особо нечего тебе предложить. Терпи. Карлсон постепенно перетянул неподвижного Холибэйкера себе на спину, поднялся, выпрямился на дрожащих ногах, и оценивающе посмотрел на тепловоз.
Матросов не слишком-то ставят в известность о целях и задачах операций, ограничиваясь простыми и ясными приказами.
Зачастую о сути происходящего им остаётся только догадываться.
Когда мокрые по пояс и злые моряки с катера пролезли через проломленные ворота на территорию завода, искать беглеца долго не пришлось. Диверсант без сознания лежал на железнодорожном полотне между рельсами, закинув за голову неестественно вывернутую окровавленную руку. На ней болтался браслет наручника с обрывком расплющенной цепочки. В дальнем конце пути покачивались красные огоньки медленно уползающего состава.
