— Это такой же наркотик, как вино или опиум, — устало ответила она. Нет, я буду нести до конца посланное мне испытание. На мне лежит долг перед мертвым.
— Вы мужественная женщина. Вы должны жить и своей жизнью давать счастье людям.
Впервые улыбка пробежала по ее губам, и на мгновение осветила прекрасное лицо.
— Вы очень добры и милы ко мне… Благодарю вас, — ответила она и круто переменила разговор, указав на сидевшего к ним спиной рулевого. — Вы обратили на него внимание?
— Нет.
— Он итальянец из Турина, и недавно в Англии. Но правда, он больше похож на грека, чем на итальянца? — на древнего грека, вы не находите? Он похож на классическую статую.
Дженни Пендин окликнула рулевого: «Дориа!». И матрос повернул к ней загорелое, красивое, гладко выбритое лицо. Марк привычным взглядом отметил живой и умный блеск черных, оттененных густыми ресницами, глаз.
— Он очень умен, — продолжала вдова, — и превосходно делает все, за то ни возьмется. Дядя Бендиго не нахвалится им и говорит, что он происходит из очень древней итальянской семьи…
Лодка замедлила ход и пристала к берегу. Дориа накинул мостки и помог миссис Пендин и Брендону выйти из лодки. Маленькая бухта была закрыта со всех сторон скалами и, казалось, не имела выхода. Но Дженни, быстро пройдя вперед, привела Брендона к высеченным в скалах ступеням. Поднявшись вслед за ней на порядочную высоту, — Марк насчитал двести ступеней, — сыщик очутился на ровной, усыпанной морским песком террасе, шириной пятьдесят-шестьдесят шагов. По обеим сторонам стояли и глядели в море две старинных медных пушки; посреди была разбита клумба, окруженная аккуратным забориком из морских раковин.
— Кто другой, кроме моряка, мог бы поселиться в таком месте? — произнес Брендон.
Человек средних лет приблизился к ним, держа под рукой подзорную трубу. Бендиго Редмэйнес был плотно сложен, широк в плечах и, действительно, походил на обветренного штормами морского волка. Он снял шляпу и открыл коротко остриженные, густые и щетинистые ярко-рыжие волосы, чуть светлее, чем его рыжая борода, и подернутые сединой бакенбарды; верхняя губа была выбрита и углы рта свисали вниз; из-под лохматых рыжих бровей мрачно глядели темные глаза.
Брендону он не понравился.
— Ага, приехали, — произнес моряк, пожимая руку.
— Есть новости?
— Никаких, мистер Редмэйнес.
— Ишь ты! Подумать, что Скотланд-Ярд не может до сих пор поймать несчастного сумасшедшего.
— Вы должны были бы нам помочь, — сухо возразил Брендон, — правда, что вы получили письмо от брата?
