Так обстояли дела неделю тому назад, мистер Брендон…
Она остановилась и глубоко вздохнула.
— Боюсь, я вас очень утомил, — сказал Брендон. — Продолжим в следующий раз.
— Нет. Для того, чтобы понять наше положение, вы должны выслушать все сразу… Неделю тому назад я шла мимо почты и вдруг неожиданно узнала стоящую на улице мотоциклетку дяди Роберта. Я остановилась и подождала. Он вышел из почтовой конторы и подошел ко мне. Я обняла его и поцеловала, будто бы ничего не случилось. Он было нахмурился, но потом обрадовался и был очень мил. Я узнала от него, что он едет в Пентон, где его ждет невеста. Я умоляла зайти к нам и помириться с моим мужем.
Он собирался навестить старшего товарища в двух милях отсюда и ссылался на недостаток времени, но я настояла. Он согласился, наконец, остаться в Пренстоуне на несколько часов, и я постаралась приготовить самый вкусный обед, какой только могла. Когда я сказала Майкелю, что к обеду будет дядя Боб, ему это было неприятно, но все же он встретил дядю вполне дружески; на дядю произвело хорошее впечатление, что Майкель за свою работу во время войны получил отличие и благодарность от принца Уэльского, и беседа за обедом шла так, словно все было забыто.
Мне кажется, это был самый счастливый день в моей жизни. Несмотря на радость и волнение, я с интересом присматривалась за обедом к дяде Роберту и нашла, что он очень мало изменился, хотя его речь огрубела и характер, казалось, стал вспыльчивее; он был в капитанском чине и, насколько я поняла, собирался оставаться на военной службе. Судьба чудом хранила его на фронте, и только в последние недели он слегка пострадал от газов и был снят с боевой линии. Мне, впрочем, почему-то показалось, что были и другие причины его отправки в тыл. Майкель и я, мы оба чувствовали, что его нервы крайне натянуты, и старались, по возможности, не противоречить ему и не возражать…
За обедом он был очень мил, хотя необыкновенно много говорил о себе. О войне и собственных подвигах он мог говорить бесконечно. Но память ему, по-видимому, изменяла, так как я не раз про себя ловила его на противоречиях. Майкель потом объяснил мне это, как естественные результаты потрясения нервной системы на фронте, но тогда, помню, меня это очень поразило.
Но вообще я так была счастлива, что между ним и мужем наконец произошло примирение, что после обеда попросила дядю остаться у нас и отложить отъезд. Вечером мы пошли смотреть нашу строящуюся усадьбу, и дядю наши планы очень заинтересовали. В конце концов он согласился ночевать у нас, и миссис Герри уступила ему свою спальню.
